Мустафа Джемилев: «В Москве все знали, что крымчане против присоединения к России, но с ними никто не считался»

Приближается 9 годовщина насильственного присоединения Крыма к России. С высоты этого времени уже ясно, что Москва просчиталась. Провозгласив лозунг «Крым. Россия. Навсегда», Кремль надеялся, что ему удастся убедить зарубежные страны и международные организации признать аннексию Крыма Россией. Именно этой цели служил «референдум», проведенный под дулами российских военных 16 марта 2014 года, и якобы законное подписание бумаг «о вхождении Республики Крым и Севастополя в состав Российской Федерации» 18 марта в Москве. Сегодня лидер крымскотатарского народа, народный депутат Украины Мустафа Джемилев рассказывает читателям Крым.Реалии как «референдум» фальсифицировался самозванной «крымской властью», как провалились попытки Владимира Путина договориться с ним, почему деоккупация и реинтеграция Крыма в украинское государство неизбежны и какими будут Крым и Украина после войны.

– Для многих подробности событий февраля-марта 2014 года в Крыму уже подзабылись. Очередное российское «покорение Крыма» длится уже 9 лет. Вы с вашим опытом советского диссидента знали и понимали с самого начала насколько это законно?

– Решение о проведении «референдума» на сессии ВР Крыма, как известно, принималось после того, как полуостров уже контролировался российскими спецназовцами без опознавательных знаков, которых называли «зелеными человечками», практически под дулами автоматов. Сообщалось, что из 64 депутатов, которых оккупантам удалось загнать в сессионный зал, за проведение референдума проголосовал 61 депутат. Соответствует эта цифра действительности или нет, не имеет никакого значения, поскольку это не было свободным волеизъявлением. Не говоря уже о том, что принятие решений о проведении референдумов относительно целостности украинского государства не было и не могло быть в компетенции этих депутатов. Согласно статье 73 Конституции Украины принятие решений по вопросам изменения границ страны в компетенции лишь Верховной Рады Украины. Конечно, россияне могли при желании обеспечить принятие решения об этом незаконном референдуме и не прибегая к столь грубым и хамским методам насилия над депутатами. Если учесть, что Верховная Рада Крыма кишела пророссийски настроенными, продажными, трусливыми людьми и просто агентурой ФСБ России, то вполне можно было со многими из них договориться насчет «правильного» голосования, затратив некоторое время и средства, но оккупанты очень торопились. Впрочем, и в этом случае этот «референдум» не мог рассматриваться как легитимный, поскольку противоречил украинскому законодательству и международному праву. С самого начала это было зло, а зло не могло победить.

– Вы были первым, кто публично назвал реальные итоги голосования на «референдуме». Какими они были?

– Официально было заявлено, что в «референдуме» приняли участие 81,4 % имеющих право голоса жителей Крыма, а за присоединение к России из них проголосовали 96,7 %. Цифры внушительные и довольно абсурдные. Если учесть, что из числа крымских татар, составляющих 13,5% населения, приняли участие в голосовании, по нашим данным, всего около 900 человек, т.е только 0,5 % имеющих право голоса, то получается, что на избирательные участки пришел почти весь Крым – и бросились голосовать 95 % всех остальных жителей. Такого, конечно же, не было.

Наши неофициальные наблюдатели практически на всех участках отмечали, что призыв Меджлиса бойкотировать референдум поддержан не только крымскими татарами, и что активность на «референдуме» была намного ниже, чем на всех предыдущих выборах на территории Крыма. А средняя активность на прошлых выборах в среднем составляла около 65 %. Поэтому мы тогда полагали, что в «референдуме» приняли участие около 30-35 % населения. Но потом из достоверных источников получили более точную цифру – 34,2 %. Такой процент участия жителей в «референдуме» значился в секретном отчете ФСБ Крыма своему начальству в Москве. Несколькими неделями позже в Нью-Йорке бывший советник Путина Андрей Илларионов на нашей встрече сказал, что в Кремле тщательно отслеживают все наши заявления по ситуации в Крыму, но особенно взбешены нашим сообщением о 34,2 % участвовавших в референдуме, потому что эта цифра соответствует действительности. В Москве все знали, что крымчане против присоединения к России, но с ними никто не считался.

– Сейчас российские пропагандисты утверждают, что референдум 1991 года о создании крымской автономии, в котором, как известно, крымскотатарский народ не принимал участия, был как бы предтечей «референдума» 2014 года. Можно удивляться прозорливости Меджлиса. Вы уже тогда понимали, что потенциально автономия может облегчить возможную аннексию?

– Полагаю, что тут редкий случай, когда российские пропагандисты не лгут. Как известно, инициатива проведения референдума в январе 1991 года принадлежала ЦК КПСС. Перед неминуемым распадом СССР кремлевские руководители таким способом резервировали возможность отторжения Крыма от Украины. И вопрос на референдуме «Вы за воссоздание Крымской АССР как субъекта СССР и участника союзного договора?» вполне соответствовал этим планам. Мы и тогда бойкотировали референдум, мотивируя тем, что, во-первых, основная часть коренного народа Крыма находится еще в местах депортации и переселенцы из России не вправе без них определять статус их родины, а во-вторых, что по сути речь идет о создании на родине крымских татар русской автономии, которая станет гнездом пророссийского сепаратизма и угрозой целостности Украины. Но к нам не прислушались. При принятии на сессии Верховной Рады Украины решения о создании Крымской АССР депутатов не смутило и не побудило задуматься даже и то, что представители от Крыма на этой сессии аргументировали необходимость создания автономии преимущественно тем, что Крым является единственным регионом Украины, где наиболее компактно проживают русские.

– Владимир Путин в 2014 году пытался вести с вами переговоры о поддержке России. Зачем он это делал? Каким был главный просчет Путина при попытке аннексировать Крым?

– Безусловно, для Кремля было очень важно обеспечить лояльность и поддержку оккупации коренным народом Крыма. Насчет того, как это обеспечить, по нашим сведениям, там были разные мнения. Одни считали, что надо договориться путем подкупа, предоставления высоких должностей и прочих благ членам их представительного органа – Меджлиса крымскотатарского народа. Другие считали, что с нами договориться невозможно, а посему сразу нужно приступать к жестким репрессиям. Приглашение Путина к разговору было, видимо, одной из попыток договориться.

Судя по содержанию нашего продолжавшегося около 40 минут телефонного разговора 12 марта 2014 года, ему представили довольно содержательную справку о моей личности, поэтому он вряд ли рассчитывал на мою поддержку идеи присоединения Крыма к России. У меня создалось впечатление, что он по максимуму рассчитывал на наш нейтралитет, выражал беспокойство по поводу возможных столкновений крымских татар с российскими военными, напоминал о принципе ненасилия, которого придерживалось все время Национальное движение крымских татар. Об этом свидетельствуют и его более поздние заявления насчет того, что крымские татары не должны стать «разменной монетой» во взаимоотношениях России с Украиной.

О возможных главных просчетах тоже был разговор. Я говорил, что российский «референдум» и аннексия Крыма никем не будут признаны, последует изоляция России, отношения с Украиной на многие десятилетия будут крайне осложнены, а это вряд ли на пользу самой России… Но он только сказал, что следует подождать до 16 марта, выяснить «волю крымского народа».

– Могла ли Украина в Крыму в 2014 году действовать как-то иначе, чтобы не допустить попытки аннексии? Могло ли также мировое сообщество отреагировать как-то иначе, более жестко что ли, чтобы изменить ход событий в Крыму?

– Я отношусь к тем, кто полагает, что несмотря на явное отсутствие паритета в военной мощи, Украина должна была сразу же начать вооруженный отпор агрессору, дать приказ украинским воинским частям в Крыму открывать огонь хотя бы при попытке россиян их разоружить, и уж во всяком случае не сдавать свое оружие оккупантам. Тем более, что первоначально Путин заявлял, что это не российские войска. Для чего тогда нужно было Украине содержать воинские части в Крыму, если не для отпора и защиты государства? Если бы и тогда Россия сразу не отступила и развязала войну, то, наверное, следовало объявить всеобщую мобилизацию, призвать народ к тотальному сопротивлению. Следовало как можно раньше остановить поход Гиркина и расползание российского влияния на Донбасс. Разумеется, было бы кровопролитие, но уж точно не в таких масштабах, как сейчас. Только в этом случае можно было рассчитывать на широкую поддержку Запада оружием, финансами и усилением санкций против агрессора. Ведь помогают только тем, кто сам что-то делает за свое правое дело. Тогда в кулуарах говорили не только о том, чтобы не провоцировали Россию, не выводили войска, но и о том, что «мы поможем, но вы-то сами хоть постреляйте»…

– Как вы считаете, почему оказался не результативным Будапештский меморандум?

– Мы часто и вполне обоснованно ссылаемся на Будапештский меморандум, согласно которому ядерные страны в обмен на наш отказ от ядерного оружия становились гарантами нашей независимости и территориальной целостности. Но ведь и это дело мы в свое время не довели до конца. Приступать к ликвидации ядерного оружия следовало лишь после подписания соответствующего договора с ядерными странами, где четко было бы расписано, кто и что должен делать в тех или иных ситуациях. Меморандумы обычно рассматриваются как протоколы о намерениях, а в таких серьезных делах этого явно недостаточно. Намерения должны были быть закреплены в последующих договорах.

Что касается опасности рашизма, так ведь и в самой Украине вплоть до агрессии 2014 года в верхних эшелонах власти об этом даже слышать не хотели. Я же хорошо помню, когда после нападения России на Грузию мы сделали заявление о том, что следующим на очереди может быть Крым и предлагали ряд превентивных мер, в том числе изгнание из Севастополя российского Черноморского флота, но СБУ АРК назвала нас провокаторами, которые хотят осложнить братские отношения с Россией. Да и социологические опросы населения Украины до 2014 года показывали, что значительная часть граждан Украины считали Россию «братской страной». Просветление же пришло в основном после захвата Крыма и особенно после широкомасштабного вторжения России 24 февраля 2022 года, после бомбардировок и разрушений городов и сел, массовых убийств, пыток и прочих зверств против мирных жителей на оккупированных Россией территориях. Примерно то же произошло и на Западе. Вот тут-то все и заговорили про рашизм, развитие и становление которого мир «проспал»…

– Что является основным «достижением» власти Аксенова и Константинова в оккупационный период России в Крыму?

– Тут вряд ли уместно говорить о какой-то роли Аксенова, Константинова или иных холуев. Их задача заключалась только в том, чтобы исправно исполнять указания из Москвы, не забывая, конечно, при этом и о собственных интересах. А задача Москвы заключалась в основном в том, чтобы превратить Крым в мощную военно-морскую базу, так сказать в «непотопляемый авианосец» для дальнейшей экспансии. И по этой части они добились определенных успехов. Все их наиболее затратные «грандиозные стройки», будь то Керченский мост, трасса «Таврида» и прочие трассы предназначены в основном для обслуживания военных ведомств. Это позволило им после начала широкомасштабного вторжения 24 февраля 2022 года быстро продвинуться в направлении Херсонской и Запорожской областей, обстреливать по сей день территорию материковой части Украины из военных баз в Крыму и акватории Черного моря. Создали также мощную и вездесущую структуру ФСБ, которая через сеть армии стукачей и с использованием современной техники эффективно контролирует мысли и поступки всех граждан, построили новую большую тюрьму. Словом, достижения внушительные.

Для демонстрации того, как они «заботятся» о крымских татарах, уже девятый год строят в Симферополе большую соборную мечеть. Строительство уже почти закончено, но есть проблема в обеспечении солидного участия в его открытии. Очень хотели, чтобы принял участие президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, но тот на оккупированную территорию ехать отказывается. Пару лет назад даже посылали ко мне своего эмиссара под видом узбекского диссидента, который говорил, что если я посодействую приезду Эрдогана на открытие мечети, то Москва может снять запрет на мой въезд в Крым, при условии, что дам обязательство в своей речи на открытии мечети не очень «наезжать» на Россию и Путина.

– Принял ли Крым в целом российскую оккупационную власть?

– Кто-то принял оккупацию с большим энтузиазмом и рьяно служил оккупантам, а сейчас со страхом ожидает, что же будет, когда в Крым вернется Украина. Наиболее сообразительные из них готовят свои чемоданы, а если есть средства, то приобретают жилье в России. Другие с нетерпением ожидают конца этого кошмара и изоляции от цивилизованного мира. Есть много людей, которые в те дни 2014 года носились с российскими флагами, бурно приветствовали российские войска и «референдум» в Крыму, уже давно пересмотрели свои взгляды, но все же опасаются каких-то репрессий со стороны Украины после освобождения от оккупации. Как будто украинской власти после деоккупации больше делать нечего, чем выяснять кто как голосовал на том фейковом «референдуме».

– Какое ваше отношение к созданной в Крыму российскими оккупационными властями «национально-культурной автономии» крымских татар? И других НКА?

– То, что в Крыму, да и вообще в самой России, называют «национально-культурной автономией», конечно, не имеет ничего общего с той идеей национально-культурной автономии, которую выдвигали еще в прошлом веке австрийские социал-демократы и с тем, что практикуется на западе, например, в Финляндии в виде Шведской народной ассамблеи и Саамского парламента. В Крыму эти «автономии» в основном предназначены для того, чтобы от имени различных этносов рассказывать, как они счастливы в составе России. От имени украинцев в Крыму в основном высказывается коллаборантка Анастасия Гридчина – «председатель украинской общины Крыма», а как голос крымских татар – председатель так называемой «культурно-национальной автономии крымских татар» Эйваз Умеров. Правда, несколько недель назад председательская должность в этой «автономии» стала вакантной, поскольку за какую-то уголовщину Эйваза отправили на 3 года в тюрьму. Да и в самой этой «автономии», говорят, Эйваз был в единственном экземпляре. Другим частым «голосом крымских татар» в российских средствах информации был коллаборант, бывший депутат Госдумы по списку «Единой России» Руслан Бальбек, но и он в последнее время как-то сник. Говорят, что попал в немилость к Аксенову в связи со скандалами вокруг дележки «отжатых» торговых точек.

– Один из вариантов будущего статуса Крыма в Украине – это крымскотатарская национально-территориальная автономия, вопрос о которой обсуждается в Украине. Как вы расцениваете перспективы ее формирования, насколько удалось продвинуться в этом направлении?

– Первый и довольно весомый шаг в этом направлении сделан. В июле 2021 года Верховная Рада Украины признала крымскотатарский народ коренным народом Украины, что вызвало, как и ожидалось, бешенную реакцию Кремля и самого Путина. На основе этого закона открывается правовой путь для принятия закона о статусе крымскотатарского народа в Украине и внесения изменений в 10-ю главу Конституции, согласно которым автономная республика должна стать национально-территориальной автономией в составе украинского государства, созданной на основе права на самоопределение коренного народа Крыма. Президент твердо обещал содействовать принятию всех необходимых законодательных актов, и я полагаю, что он сдержит свое слово. Но в свете приближающейся деоккупации Крыма, полагаю, что следовало бы несколько ускорить процесс. Отрадно и то, что согласно соцопросам, граждане Украины на более чем 50% поддерживают идею восстановления национально-территориальной автономии коренного народа Крыма. А до 2014 года этот процент не превышал 20-25-ти.

– Деоккупация Крыма – сложный процесс. Какой вы ее представляете, какое участие в ней будет принимать крымскотатарский народ?

– До 24 февраля 2022 года речь шла только о мирных, политико-дипломатических методах для достижения деоккупации, и основной упор делался на необходимость усиления западных санкций против страны-оккупанта. Об этом говорилось и в Стратегии по деоккупации Крыма, принятой РНБО в марте 2021 года, и в Заключительном акте международной Крымской платформы в августе 2021 года. Даже после широкомасштабного вторжения России 24 февраля прошлого года Украина сделала последнюю попытку решить вопрос о Крыме мирным путем. Украинская сторона на переговорах с российской делегацией в Стамбуле в марте 2022 года предложила России отвести свои войска до границ 24 февраля 2022 года, а вопрос о Крыме и Донбассе сделать предметом дальнейших переговоров, причем, обязуясь не применять силу для их освобождения в течение нескольких лет. Но российская сторона отвергла и это предложение, заявив, что Крым – это «территория России», и не может быть предметом переговоров. Ну а после тех преступлений, которые начала совершать российская военщина на оккупированных территориях, Украина вполне обоснованно и логично приняла решение, что не может быть никаких переговоров с военными преступниками и террористами. Поэтому, к сожалению, остается только военный путь освобождения. Нет сомнения в том, что в освобождении Крыма, в меру своих возможностей, будут принимать участие многие сохранившие верность своей стране, своей родине люди и не обязательно только крымские татары, которые, конечно же более мотивированы и больше всех пострадали от оккупации.

– Какой вы видите политику Украины в отношении Крыма после деоккупации и в процессе реинтеграции и на последующее время?

– Многое зависит от того, какие силы будут во власти в Украине. Если гипотетически предположить, что президентом станет какой-то тип, вроде Януковича, а большинство в парламенте будет состоять из депутатов от партии типа ОПЗЖ, то ничего хорошего не будет и все придется начинать с начала. Но в обозримом будущем такое вряд ли произойдет, тем более что вскоре после окончания войны Украина станет членом Евросоюза и НATO, а пророссийских сил в Украине уже практически не будет. Поэтому я надеюсь на вполне цивилизованную политику в стране не только к Крыму, но и во всех областях государственной жизни. Вполне понятно, что после войны Украина уже никогда не будет такой как прежде. И как часть мирового сообщества она будет передовой, развитой, демократической и прогрессивной.

СПРАВКА: Российское полномасштабное военное вторжение в Украину продолжается с утра 24 февраля. Российские войска наносят авиаудары по ключевым объектам военной и гражданской инфраструктуры, разрушая аэродромы, воинские части, нефтебазы, заправки, церкви, школы и больницы. Обстрелы жилых районов ведутся с использованием артиллерии, реактивных систем залпового огня и баллистических ракет.

Ряд западных стран, включая США и страны ЕС, ужесточил санкции в отношении России и осудили российские военные действия в Украине.

Россия отрицает, что ведет против Украины захватническую войну на ее территории и называет это «специальной операцией», которая имеет целью «демилитаризацию и денацификацию».

Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://d2jduskvyk8u3n.cloudfront.net/. Также следите за основными новостями Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.

Сайт заблокирован?
Обойдите блокировку!

читать >