«Немецкий сценарий» для Донбасса: каковы риски?

В марте 1952 года Иосиф Сталин предложил Федеративной Республике Германии провести выборы на всей территории Германии, включая оккупированную, с гарантиями прав человека, свободы прессы и деятельностью любых партий. Условие было одно – внеблоковость объединенной Германии. Первый канцлер ФРГ Конрад Аденауэр отказался. Германия вернула треть своей территории только через 38 лет полностью на своих условиях. Это то, что украинские политики называют «немецким сценарием», предлагая его использовать и для оккупированной российскими гибридными силами части Донбасса.

Почему ФРГ не пошла на условия Кремля? Не жалеют ли в Германии сегодня об упущенном шансе на объединение? И проводят ли в самом Берлине параллели с тактикой Кремля в ГДР и на оккупированной сегодня части Донбасса?

Об этом в эфире Радио Донбасс.Реалии говорили доктор исторических наук, профессор Института истории Украины НАН Украины Андрей Мартынов и политолог-международник Виктор Савинок.

– От Иосифа Сталина поступило достаточно заманчивое предложение. И только при одном условии: чтобы Германия не была в НАТО. Почему Конрад Аденауэр отказался? Сейчас мы слышим похожие вещи про Донбасс.

Мартынов: Исторические аналогии не всегда удачны, но в данном случае они могут быть. В 1952 году уже началась Холодная война, и Германия была разделена на две части. Германо-германская граница была границей между двумя общественно-политическими блоками. Тогдашний канцлер ФРГ Аденауэр был убежден в том, что заманчивое, на первый взгляд, предложение Сталина не устраивает ФРГ. Поскольку в тот момент Германия уже четко определилась со своей внешнеполитической и внутриполитической стратегией.

В частности, внешнеполитическая стратегия была направлена на Западноевропейский союз, Европейское объединение угля и стали, членом которого Германия стала в том же 1952 году. И вплотную, что Сталина мотивировало, шли переговоры о возможности присоединения ФРГ к Североатлантическому альянсу, НАТО.

Западная Германия в 1952 году уже переживала экономический бум, началось так называемое «экономическое чудо». Аденауэр опасался, что в случае воссоединения на условиях Советского Союза Германия рискует остаться без союзников.

Немецкие историки считают, что тут сыграла свою роль специфическая ментальность Аденауэра. Он считал, что Восточная Германия – это бывшая Пруссия, которую он недолюбливал, потому что это была протестантская часть страны.

И тут были отличия в денацификации. В Западной Германии денацификация с 1949-го по 1952 годы проходила более интенсивно, чем в Восточной Германии.

– Можно ли проводить параллели между Пруссией и Донбассом, где тоже есть определенные особенности мировоззрения, ментальности, культуры?

Мартынов: Конечно, можно проводить параллели. Пруссия подарила не только знаменитый прусский шаг на военных маршах, но и милитаристскую традицию. Милитаристские традиции весьма сильны в России.

Аденауэр был убежден, что проблема – не столько в достаточной денацификации Восточной Германии, сколько в антидемократических инстинктах, которые были присущи этой части Германии. Он считал, что, строя демократическую Федеративную Республику Германию, нужно пережить одно-два поколения в разделенной Германии. Хотя официально никогда отказа от ГДР не было.

– Даже в Конституции было прописано, что Германия будет расширяться. То есть, Конрад Аденауэр на время отказывался от этих территорий, а не навсегда?

Мартынов: Да. 23 статья Конституции, принятая в сентябре 1949 года, предусматривала, что шесть федеральных земель, которые отошли к ГДР, имеют те же возможности стать членами ФРГ, что и 9 земель, которые создали Федеративную Республику Германии. Эта статья дала возможность после падения Берлинской стены в 1989 году в ускоренном темпе реализовать идею воссоздания единой Германии.

• Андрій Дубчак

Падіння Берлінського муру стало символом падіння комуністичних режимів у Центральній і Східній Європі і возз’єднання не лише Німеччини, а й Європи. Як його відзначили у столиці Німеччини?

– Виктор, вы работаете в Германии. Сейчас от украинских политиков часто слышно про так называемый «немецкий сценарий» для Донбасса. Проводят ли немецкие обозреватели какие-то параллели между этой нотой Сталина и нынешними Минскими соглашениями?

Савинок: Частично такие параллели проводились, но не в отношении Донбасса, а в отношении оккупированного Крыма. На Донбассе ситуация несколько иная, чем в случае с ГДР и ФРГ. На Донбассе мы имеем дело с открытым вооруженным конфликтом.

В Крыму, несмотря на то, что речь также идет о международном конфликте, открытые военные действия на полуострове не ведутся. Поэтому у немецких исследователей больше ассоциаций с крымским вопросом.

– Андрей, чего хотел Сталин, делая такое достаточно выгодное предложение для ФРГ?

Мартынов: Сталин был убежден в том, что главное – поссорить Германию и ее западных союзников и таким образом разрушить попытку создания единого антисоветского фронта в Восточной Европе.

Сталин рассчитывал, что будет создана буферная зона между советской сферой влияния в Восточной Европе и Францией, Великобританией, США. Нейтральная объединенная Германия должна была быть такой буферной зоной.

Россия считает, что нейтральная Украина была бы оптимальной буферной зоной между НАТО и Россией.

Не менее важный момент был в том, что Восточная Германия достаточно дорого стоила Советскому Союзу экономически. После смерти Сталина Лаврентий Берия предлагал вообще отказаться от строительства социализма в Восточной Германии.

– Если будет нормандская встреча и там Владимиру Зеленскому предложат провести выборы (на оккупированной части Донбасса – ред.) по украинскому законодательству, но Украина будет внеблоковой?

Мартынов: Это не так просто сделать. В Конституцию Украины было вписано положение о стремлении страны вступить в НАТО. Ради этого нужно сначала изменить Конституцию. А учитывая пертурбации, которые происходят в «монобольшинстве», в «Слуге народа», это вряд ли так просто сделать. Для этого нужно 300 голосов. Последнее голосование в Верховной Раде показывает, что это не так просто.

Другая позиция: в конце октября в Украине был генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг. Он и президент Зеленский подчеркнули, что курс Украины в НАТО остается неизменным.

– Виктор, в сегодняшней Германии не жалеют ли о том, что упустили возможность объединить страну на 38 лет раньше, чем это случилось?

Савинок: Среди обозревателей и исследователей царит консенсус относительно того, что тогда действия Аденауэра были правильными. Нужно было зафиксировать демократический характер нового немецкого государства – Федеративной Республики Германии. Несмотря на то, что процесс денацификации был проведен, на влиятельных постах оставался целый ряд чиновников режима Третьего Рейха, оставался целый ряд влиятельных военных. Существовала опасность, что страна может скатиться в не совсем демократический режим.

Связь с Западом, западными институциями, с западными демократиями на тот момент была одной из стратегий, которая позволяла создать демократический режим.

Все описывают это решение Аденауэра, но не без рисков и даже репутационных потерь. Для немецкого народа эти 40 лет, которые он провел в разделенном состоянии, являются национальной трагедией. Последствия этого разделения до сих пор влияют на германское общество, спустя 30 лет после падения Берлинской стены.

– Виктор, может быть, отцы, деды потомков жителей ГДР чувствовали себя брошенными, преданными? Все-таки отказались от объединения. Такого разделения нет между современными немцами?

Савинок: Здесь вопрос скорее не в чувстве вины со стороны ФРГ, а в разности ментальностей между Востоком и Западом, которая возникла за 40 лет разделения. Ряд психологических штампов на Востоке и Западе несколько отличается. За 40 лет бывшей ГДР удалось воспитать несколько поколений, которые являются носителями этой ментальности и частично воспроизводят ее в своих потомках.

– Виктор, Украина – все-таки не Германия. Германию поддерживали США, она быстро стала членом НАТО. Какие риски могут быть для Украины, если она пойдет по так называемому «немецкому сценарию», на время откажется от Донбасса?

Савинок: Самым большим риском на сегодняшний момент является все то же ментальное разделение. В течение последних пяти лет с помощью разных сил и средств Россия как в ОРДЛО, так и в Крыму создает параллельную реальность, иную ментальность и иное отношение к Украине, ее истории. Это один из наиболее существенных вызовов для украинского государства как в нынешних условиях конфликта, так и с точки зрения потенциальной реинтеграции.