Среди поля в Багратионовском районе Калининградской области России стоит одинокий хутор. Его обитатели – почти полторы сотни котов и десяток собак. Все они вытянули счастливый билет – их, больных и покалеченных, подобрали добрые люди на калининградских улицах. Корреспондент проекта Радио Свобода Север.Реалии пообщалась с хозяйкой приюта, которая продала собственную квартиру, чтобы спасти четвероногих.
Вместе с владелицей приюта Анной Брылевской мы едем по заснеженной трассе из города в область – на хутор в районе поселка Медовое. Приют "Дом для одиноких кошек" находится в 20 километрах от цивилизации. Машину приходится оставлять на дороге – вплотную не подъехать. А купленную кошкам еду, килограммов тридцать, перегружаем Ивану, который подъехал к нам через поле, на мотоблок с прицепом.
– Пока не приобрели это "чудо-средство", таскали через поле мешки с кормом, брикеты для топки печи, тряпки и все остальное на себе, – комментирует Анна.
Через двадцать минут пешей ходьбы по снежному полю показываются несколько зданий хутора. Из окон самого большого дома выглядывают коты.
– Помидор, Няшка, привет! – здоровается Анна с котами, толстыми и здоровыми на вид. Сейчас на хуторе живут пролеченные животные или те, у кого минимальные травмы. Покалеченные и безнадежные собраны в другом месте.
Сам процесс, когда берешь сломанное животное и ставишь его на ноги, мне понравился
– Я не из тех, кто в детстве собирал больных кошек и занимался их лечением, – рассказывает хозяйка приюта. – В 19 лет вышла замуж, тогда же родила ребенка, потом второго. У меня была хорошая семья, хорошая работа редактором в финском издательстве – мы занимались мемуарами. Время шло, дети росли, появилось свободное время. Я много лет занималась благотворительностью, помогала деньгами семьям с больными детьми. Даже хотела стать волонтёром в калининградском благотворительном фонде "Верю в чудо", но потом поняла, что не потяну морально. А потом на одном из форумов в социальной сети я увидела пост про одинокую кошку. Она жила на подоконнике и была несчастной и больной – перенесла сложную операцию. Своих животных у меня тогда не было. Взяла ее на передержку. И получилось так, что она со мной прожила почти десять лет. И сам процесс, когда берешь сломанное животное и ставишь его на ноги, мне понравился.
Теперь уже целенаправленно Анна продолжила искать в сети больных, а порой и безнадежных зверей. В скором времени люди узнали о ней и стали "подкидывать подарки". Аня брала всех хвостатых.
Продала однокомнатную квартиру, тогда она стоила порядка полутора миллионов рублей. Все деньги ушли на покупку хутора
– Спустя несколько лет кошек стало много, а моей квартиры – мало. Я понимала, что многоквартирный дом не для такого количества животных, тем более и соседи были не в восторге. А так как всегда мечтала жить на природе, созрела идея купить дом. Дети к тому времени выросли и жили отдельно – сыну на тот момент было чуть больше 20 лет, дочь на несколько лет младше. Квартира у меня была в собственности. Мама моя была против продажи квартиры – единственное жилье все же, останешься на улице и всю жизнь будешь снимать. Но я поступила по-своему. Продала однокомнатную квартиру, тогда она стоила порядка полутора миллионов рублей. Все деньги ушли на покупку хутора и строительство. А сейчас я и не прописана нигде. Квартиру, как и говорила мама, снимаю, но ни о чем не жалею.
Сначала на хуторе жили 36 кошек и пять, которые попали к Брылевской на лечение и потом не нашли хозяев. Размещались все в одном полузаброшенном доме – и люди, и животные. Постепенно стали возводить дополнительные модули.
– Строили и делали ремонт своими силами. От государства частным приютам помощь не дается. Конечно, была и помощь волонтеров. Дружно мы сделали жизнь никому не нужных кошек максимально комфортной, – рассказывает Анна.
От государства частным приютам помощь не дается. Конечно, была и помощь волонтеров
На каждую кошку приходится два квадратных метра, как раз такую норму рекомендуют ветеринары и зоологи, поясняет хозяйка приюта. Вместе с кошками на хуторе постоянно живет Иван, главный помощник Анны. Он кормит котов, ухаживает за ними, строит домики.
– Сложностей, конечно, немало. И уход за животными – далеко не основная работа, – говорит Иван. – У нас до сих пор нет воды – ношу ее из колодца, трубы не проведены. Ежедневно приходится таскать и греть десятки литров. Освещение от генератора, это дополнительные расходы. Отапливаемся печкой, закупаем на зиму брикеты. В планах было подвести электричество. Но пандемия отодвинула этот процесс на неопределённое время.
На корм уходит в месяц почти 100 тысяч рублей.
– В основном деньги переводят неравнодушные люди – скидываются небольшими суммами. Недавно люди, пожелавшие остаться неизвестными, купили корма на несколько десятков тысяч рублей. Многие калининградцы также привозят еду. Но постоянного спонсора у нас нет, всегда есть опасность, что денег может не хватить, – добавляет Иван.
На Новый год Анна, Иван и волонтер Ольга, у которой живут на передержке семеро котов, устроили животным елку, украсили ее игрушками и приготовили праздничный обед.
– Коты, может, и не знают, что такое Новый год, но они все равно чувствуют заботу и атмосферу чего-то радостного, необычного, – говорит Ольга.
Больница для котов
Еще одна часть приюта располагается в Калининграде, в съемной квартире, где живет сама Анна. Здесь уже нет веселого мяуканья. Это стационар, он же хоспис. Именно сюда изначально попадают покалеченные и больные коты.
В одной из клеток лежит голубоглазый котенок. На нем подгузник, в дальнем углу клетки несколько мягких игрушек. Но котенок с ними не играет.
– Позвонила девушка из Правдинска. Сказала, что у них там ползающий котик в подвале. Поехали мы туда. Смотрю – котеночек. Стонет, еле передвигает передними лапками, задняя часть волочится. Выяснилось, что его мужик пнул ногой просто так, со злости. У котенка половина туловища и отказала. Понимаю, что в такие холода он погибнет, – рассказывает Анна.
Прогноз неутешительный – компрессионный перелом позвоночника. Это значит, что в лучшем случае кот будет наполовину парализованным до конца дней.
– Если у него начнет работать кишечник, то он будет передвигаться на передних лапках и чувствовать себя хорошо. Но в случаях, когда животное не может самостоятельно есть, ходить в туалет или испытывает сильнейшие боли от травм или болезней, то его гуманней усыпить, чтобы не мучилось, – поясняет Анна.
В соседних клетках сидит еще пара котиков, которые пострадали от рук человека. Тоже недавно прибывшие.
– Этих двух котов отравили. Они жили в областной больнице. И, говорят, главврач дал команду избавиться от кошек на территории учреждения. Точно не знаю, что произошло, но кошки были отравлены каким-то веществом, которое воздействовало на нервную систему. У них развилась атаксия, они не могут ходить. Мы их забрали с холода, они три дня просидели в полуподвальном помещении. Было три котика, одного спасти не удалось, но и эти еще пока не в очень хорошем состоянии – яд сильно подействовал на печень, – рассказывает Брылевская.
Кота Пьера назвали в честь Пьера Безухова – грозный на вид, но очень ласковый и мурчащий. Он жил в гаражах, гаражи снесли, остальные кошки разбежались, а он остался. Другой кот – пока без имени – остался без дома, когда хозяева выкинули где-то в области при продаже квартиры. Ему еще и года нет, но выглядит глубоким стариком.
– Он ходил по поселку, потом куда-то пропал, потом вернулся в подъезд, уже истощенный и больной. У кота очаговая пневмония, большой процент поражения легких. Но дышит он сам без кислорода, ест активно, котик молодой, надеемся, справится. Сейчас на антибиотиках, приходит в себя, – рассказывает Брылевская.
Постоянно жить в городском приюте-больнице остаются коты, которые излечены от ран, но могут жить только с помощью человека. Такие как Марго и Пилаха.
– Пилаха – котенок, у которого задние лапки врастопырку – с врожденной патологией костно-хрящевой системы. Это как у человека несовершенный остеогенез, котенок неправильно наступает на лапы, они расходятся в бедрах. Попал он к нам поздновато, месяца в 4–5, уже сформировались мышцы неправильным образом. Пытается бегать, но больше ползает. Активный такой. Очень ласковый, часами может с человеком лежать и мурчать. Хотелось бы найти ему дом, – рекламирует Аня своих подопечных. – Вот Маргоша – жила в Черняховске, в рабочем помещении, там кошек кормят и ухаживают. У нее атаксия – это значит, что она не стоит на ногах – тоже жизнерадостная девочка, но захочет ли кто брать на себя такую ответственность – неизвестно.
Среди добровольцев, которые помогают приюту, есть и те, кто по себе знает, как страшно остаться никому не нужным в трудную минуту. Юлия Захарченко сама передвигается с трудом на ходунках. Она получила осложнение после болезни и несколько месяцев вообще не могла выйти из дому, ее тоже спасли волонтеры. Увидев на улице кота, которого сбила машина, Юлия не смогла пройти мимо.
– Я шла по делам, ну, как шла – передвигалась еле-еле с помощью ходунков, – рассказывает она. – И вижу кота – лежит на обочине дороги, весь в крови. Начала просить прохожих, чтобы помогли мне его перетащить на тротуар, потому как по нему могла еще раз проехать машина. Никто не отозвался –посмотрели как на "дурочку с переулочка". Пришлось самой кое-как наклоняться и перетаскивать. Позвонила Ане. Она прислала на место ветврача. Врач забрала котика, прооперировали. Теперь он будет жить.
Вечером в этот же день Брылевская забрала из ветклиники очередного кота. Его порвали собаки – на спине четыре дырки от зубов, уже начинался некроз.
– Печальная история – жил в СНТ с хозяйкой, она заболела раком. Улетела лечиться в другой город, кота оставила. Котик домашний, быстро пострадал на улице, попался собакам, – поясняет Анна, помогая ветеринарам обривать место укуса.
– Ань, у тебя на счету минус тридцать тысяч по клинике, – напоследок напоминает ветврач.
– Это ерунда, сто тысяч закрыли благодаря неизвестной девушке, наберем и остальные, – уверенно отвечает Анна. – Сложность работы в наших приютах в том, что если ты ввязался в это, то должен осознавать, что уже посвятишь животным всю жизнь. Они находятся в зависимости от тебя, и я не могу их предать. Здесь сменить профессию уже не получится.
Госприюты и госконтракты
Сто тысяч рублей – во столько в среднем обходится медицинское обслуживание животных для Брилевской. А в Калининградской области порядка десяти частных приютов для собак и котов, и большинство живет именно на пожертвования. Такой, где принимают именно больных и старых котов, – единственный в регионе. На улице ослабленные звери, как правило, не выживают. Недавно в регионе были обнаружены четыре колодца, заполненные трупами домашних животных.
Есть и вторая сторона этой проблемы. Люди, в желании помочь как можно большему числу животных, превращают в мучение жизнь и самих зверей, и своих соседей.
Так, в Балтийске одна добрая женщина поселила в квартире 14 котов, а сама переехала жить в другое место. Животных навещает раз в сутки, приносит им поесть. А вот с уборкой не получается – неприятный запах стоит уже в подъезде. При этом денег хватает только на корм, а на стерилизацию и ветеринара – нет. В самом Калининграде большое число котов держат в гаражном кооперативе мать с дочерью. Пару лет назад калининградки зимовали в гараже и тогда завели себе пару котов:
– Сейчас мама с дочкой съехали из гаража, но коты остались. И за это время их стало почти 30 штук. Точно посчитать сложно. Они умирают, рожают новых. Я как-то подошла к матери, спросила, нужна ли помощь. Она отказалась. А котам там несладко. Их кормят раз в день и выпускают погулять на полчаса. Остальное время они сидят в темноте и тесноте, – рассказывает Ксения Патронова.
Кто-то не берет уличных котов домой, а подкидывает их тем, кто ухаживает за животными. Зеленоградск в Калининградской области считается городом кошек. И сюда круглый год везут подобранных котят со всей области.
– Сейчас под Новый год опять кучу котят привезли, – жалуется котошеф Светлана Логунова. – Меня находят на котофейне (место, оборудованное под жилье котов на улице. – СР) и просят приютить малышей. А у нас и так своих больше ста штук. Благодаря спонсорам мы обеспечиваем котов кормом, лечим, но возможности не безграничны.
Мы регулярно открываем сборы на нужды животных, особенно когда их становится слишком много
Котофейня живет благодаря помощи местной администрации, которая договаривается со спонсорами. Спонсоры обеспечивают кормом и помогают оборудовать домики, но денег все равно не всегда хватает.
– Мы регулярно открываем сборы на нужды животных, особенно когда их становится слишком много, – говорит Логунова.
Именно государственной системной работы с бездомными животными в России так и не выстроено. Есть гранты для некоммерческих организаций, которые занимаются четвероногими, но не каждый сегодня рискнет взять деньги из бюджета.
КРОО "Право на жизнь" работало по госконтрактам в период с 2016 по 2019 год. Но председателя общества, теперь уже бывшего, Екатерину Ублинскую, обвинили в мошенничестве в особо крупном размере. Якобы в 2016 году организация предоставила в государственную службу ветеринарии недостоверные сведения об исполнении контрактов по отлову и содержанию безнадзорных животных. Тогдашний прокурор Калининградской области сообщил, что организация "растратила по своему усмотрению" 1 млн рублей.
– Странная ситуация для меня до сих пор. Они нас обвиняют в том, что у нас сметы завышенные. Но у нас на выполнение работ не было бюджетных денег. Мы выполняли работу за свой счет, а потом уже нам оплачивали выполненную работу после ряда проверок, – рассказала Ублинская корреспонденту Север.Реалии.
В апелляции решение суда первой инстанции, которое предполагало условное лишение свободы сроком на три года, было отменено. Дело возвращено в суд на новое рассмотрение.
Юлия Садовская, директор некоммерческой организации "Биосфера Балтики", занимается лечением птиц. Она уже не первый год работает по государственным грантам.
– Надо реально оценивать возможности, учитывать сложности с поставщиком и работу подрядных организаций. При этом закладывать нормальную зарплату сотрудникам. А они официальные, и много уходит на налоги. Поэтому выплаты получаются неконкурентные. Например, пишешь грант на 3 млн, а 1 млн уходит на зарплату из трех человек. Это при зарплате в 20 тысяч рублей. И таких нюансов много. Плюс, пока пишем грант, растут цены. И та смета, которую я пишу сейчас, в момент объявления результатов конкурса будет неактуальна. Кроме того, большая отчетность по работе. Ну и все равно средств гранта не всегда хватает, что-то приходится делать за свой счет.
Государство не помогает деньгами частным приютам, подтверждает региональный председатель всероссийского Альянса защиты животных Ирина Лангинен.
Деньги выделены, проект есть, а приюта так и нет
– Частным приютам государство денег не дает. Все средства, около 30 млн рублей в год, направляются на Центр по содержанию безнадзорных животных. Им дали порядка 220 млн рублей на строительство отдельного приюта, чтобы в нем содержали отловленных, стерилизованных животных. Деньги выделены, проект есть, а приюта так и нет.
Корреспондент Север.Реалии связалась с директором Центра по содержанию безнадзорных животных Виктором Новаковским, но он от комментариев отказался, сославшись, что для разговора ему необходимо получить разрешение от регионального Минсельхоза. На вопрос, почему на территорию центра никого, в том числе волонтеров, не пускают, тоже не ответил.
– Там очень плохие условия содержания животных. Даже нас туда пускают со скандалом. Животные содержатся в тесных клетках, щенки сидят в ящиках деревянных, – говорит Лангинен. – Изменить ситуацию с бедственным положением приютов вполне возможно. Было бы правильно, если бы Центр занимался отловом, может, и стерилизацией животных, а потом передавал их на договорных условиях частным приютам, которым бы государство переводило часть денег на содержание котов и собак. Но пока так не происходит.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: