«Убийства чести»: почему на Северном Кавказе замалчивают преступления

Нидерландский фонд "Правовая инициатива" представил доклад об "убийствах чести" на Северном Кавказе. Его авторы уверены: проблема гораздо масштабнее, чем показывает исследование, но общество и органы власти замалчивают убийства.

Саида Сиражудинова, кандидат политических наук, президент Центра исследований глобальных вопросов и региональных проблем "Кавказ. Мир. Развитие" из Ростова-на-Дону, провела 100 интервью с жителями Дагестана, Ингушетии и Чечни – родными, односельчанами, знакомыми жертв и "экспертами" из этих республик – имамами, правозащитниками, юристами, сотрудниками правоохранительных органов, психологами и журналистами. Лишь 70 интервью вошли в исследование – непросто было найти готовых говорить на такую табуированную тему. Многие если и соглашались, то не делились конкретной информацией: все-таки речь шла об уголовных преступлениях, подчас совершенных их родственниками и соседями.

Авторы исследования зафиксировали 33 случая "убийств чести" в период с 2008 по 2017 год. В результате этих преступлений погибло 39 человек, из них 36 женщин и трое мужчин. В трех случаях были убиты мужчина и женщина, в одном – трое женщин (житель Ингушетии убил двоюродную сестру и двоих ее дочерей), еще в одном – двое (другой житель Дагестана убил дочерей 17 и 19 лет). 22 случая из 33 произошли в Дагестане, 2 – в Ингушетии и 9 – в Чечне. Впрочем, Дагестан стоит на первом месте не потому что там убивают чаще – просто местные власти более склонны к расследованию подобных преступлений, а в обществе больше людей, осуждающих подобную практику. В эти 33 убийства авторы не включили множественные случаи, когда девушки внезапно якобы уезжали в другой город, устраивались на работу, выходили замуж или уезжали учиться: это могло быть правдой, а могло – эвфемизмом убийства.

На первый взгляд может показаться, что цифры не такие устрашающие. По статистике МВД, в России в 2017 году было совершено 9738 убийств, то есть примерно 6,6 убийств на 100 тысяч населения. Для сравнения: в Штатах это показатель составляет 5,3 убийств на 100 тысяч человек. Впрочем, к российским цифрам есть некоторые вопросы: еще в начале 2010-х в России совершали 10 убийств на 100 тысяч населения, то есть в два раза больше, чем в Штатах, и, по мнению многих экспертов, резкое падение их числа связано, скорее, с некачественной работой правоохранительных органов: "Чтобы не портить статистику, убийства выставляют под видом суицидов, передозов, тех, кто просто замерз на улице, без вести пропавших. Нашей статистике по преступлениям верить нельзя", – сказал в интервью Радио Свобода начальник юридического департамента фонда помощи осужденным "Русь сидящая" Алексей Федяров.

​

При этом, согласно подсчетам Фонда ООН в области народонаселения (ЮНФПА), ежегодно жертвами "убийств чести" становятся около 5000 женщин, лидерами в этом смысле являются Иран, Пакистан и Палестина, о России в международных исследованиях не говорится вовсе. Впрочем, по словам второго автора исследования, старшего юриста "Правовой инициативы" Юлии Антоновой, "убийства чести" – это сфера, где вообще нет какой-либо точной статистики. "Эксперты ООН и вообще международные органы считают, что цифры, которые удается вычленить по таким исследованиям, как наше, нужно умножать как минимум на 10", – говорит Антонова.

Польза "единичных убийств"

Собеседники авторов доклада обоих полов уверены: в представлениях жителей Кавказа женщина отвечает не только за честь собственной семьи и рода, но за честь всего общества, поэтому не только ее сексуальность, но и вообще вся жизнь должна быть под контролем родных, преимущественно мужчин. "Честь женщины – это не только ее честь, это и честь рода. У нас, например, на Кавказе одна личность не отделена от мира всего… Кровная месть – огромный сдерживающий фактор. Боязнь не за свою жизнь, а за жизнь окружающих. Это очень огромный сдерживающий фактор, и я за саму кровную месть. "Убийство чести" – тоже сдерживающий фактор… Я, например, уверенно могу сказать, я достиг, чего я хотел по жизни, чего можно достичь, но я готов отсидеть, я готов пожертвовать своей жизнью, но для меня честь и "убийство чести" важнее, чем моя личная карьера, чем моя личная жизнь", – говорит некий историк из Чечни. "Мужчина имеет и большую ответственность. Женщина, как она родилась, с этого дня за себя не отвечает. За ней стоит отец, дедушка, брат, имам округа. Женщине самой выходить замуж, что-то делать – не дано… Зависимость – это свобода [свобода от выбора, ответственности]", – считает дагестанский имам.

Нарушение обычаев рассматривается не только как "позор" для рода, но как посягательство на этническую идентичность в целом. "Убийство чести" – это справедливость и порядок. Закон нашего общества. Без "убийств чести" не будет и порядка. Женщина – мать. Ее честь – главное для рода. Ни богатство, ни статус, а честь важнее", – говорит другой имам из Ингушетии. "Единичные убийства позволяют спасти все общество, сохранить традиции, мораль, порядок и устои", – считает другой "эксперт".

Честь не обязательно должна быть запятнана конкретным деянием, в подавляющем большинстве случаев, исследованных авторами доклада, поводом для убийства стали слухи и предположения. "Очень часто говорят: "Она гуляет". В их понимании "она гуляет" – она могла просто посмотреть, просто по улице пройти рядом с каким-то молодым человеком или молодой человек проходил мимо неё, а кто-то заподозрил что-то и наговорил её родственникам, это может стать основанием для приговора", – говорит Юлия Антонова. Истинность подозрения не имеет значения: "Честь мужчины затронута уже тем, что может подумать общественность", – пишут авторы доклада.

"Она убита за сплетни. Поводом к убийству стало получение СМС. Очень хорошая девочка. Просто СМС в телефоне. Это дяди у неё такие", – рассказала родственница одной из жертв в Дагестане. "Скорее, из-за слухов. Братья сговорились, позвали ее на море и в отдаленном месте утопили", – родственница другой жертвы, тоже в Дагестане. Поводом для убийства вовсе не всегда выступают отношения в сексуальной сфере, "аморального", по мнению мужчин, поведения достаточно: "Двоюродный брат делал ей замечания по поводу накрашенных ногтей и ношения одежды с коротким рукавом", – говорят ещё об одной жертве в Дагестане.

Семейный суд

По словам Юлии Антоновой, семьи жертв и их убийц – это обычный средний класс, со среднестатистическим отношением к религии, выделить какую-то группу риска в этом смысле невозможно. Жертвами обычно становятся молодые незамужние или разведенные девушки, реже замужние женщины в возрасте от 20 до 30 лет. В трёх случаях погибшими были мужчины, но их убийства так или иначе были связаны с убийством женщин. К примеру, житель Дагестана убил сына и жену, решив, что, когда он уезжал на заработки, его сын стал крутить роман со своей мачехой (интервью проводились с февраля по сентябрь 2017 года, когда в прессе активно обсуждались преследования гомосексуалов в Чечне, но, по словам Юлии Антоновой, "убийства чести" на основе сексуальной ориентации – это отдельная тема, которую авторы не исследовали).

Смертный приговор женщинам выносят исключительно мужчины, обычно на семейном совете. Говоря об "убийствах чести", многие респонденты ссылаются на кавказские традиции, адаты (неписаные правила рода или общины) или шариат, но, как показывают исследования, лишь в немногих регионах адаты наказывали прелюбодеяние казнью, в других это каралось штрафом, изгнанием из села, в большинстве случаев мужчину заставляли жениться или девушку выдавали замуж за старика или за мужчину, имеющего физические или психические недостатки. В любом случае для того, чтобы осудить женщину, требовался как минимум один свидетель. Нормы шариата также, хоть и строги к нарушительницам морали, практически невыполнимы на практике: "По религии есть жёсткое требование – наличие четверых непосредственно видевших факт разврата свидетелей. И это условие невыполнимо, оно защищает от наговоров, от необоснованного наказания. Это является серьёзнейшей преградой на пути исполнения подобного наказания. Много ли мы знаем примеров в хадисах подобного наказания?" – размышляет дагестанский имам. Помимо этого, и сам смертный приговор должен вынести шариатский суд, а не родственники мужчины, в России же института шариатских судов нет, поэтому "убийства чести" лежат вне местных традиций или исламского права, заключают авторы доклада. По их словам, многие представители кавказского духовенства осуждают "убийства чести", убеждены, что преступники будут "отвечать в Судный день".

Родные жертв, впрочем, вольно трактуют нормы какого угодно права, на одного из мужчин возлагается ответственность за приведение приговора в исполнение: в 10 случаях это был отец, в 9 – брат, в трёх муж, в одном отчим, в четырёх другие родственники, в ряде случаев, когда дело до суда не доходило, личности убийц остались неизвестны. В одном случае мужчину заставили убить свою сестру, в двух других довели девушек до суицида. Женщин душат, режут ножами, рубят топорами, стреляют, топят в морях и реках, отравляют. Удушение и холодное оружие в числе наиболее предпочтительных методов. "Достаточно большое количество убийств, где использовались ножи и топоры, отличались особой жестокостью", – говорится в исследовании.

Жертву часто выманивают в удалённый уголок на природе, впрочем, много убийств совершается и дома. Трупы либо прячут в труднодоступных местах, либо списывают смерти на несчастные случаи. Когда женщины просто пропадают, обычно некому даже заявить в полицию: родственники не заинтересованы в уголовном преследовании, односельчане молчат – в чужие семейные дела на Кавказе лезть не принято.

Правоохранительные органы в семейные дела тоже лезть не хотят: если нет ни трупа, ни заявления о пропаже, дела не заводят. "Только немногие из подобных дел доходят до суда. Обычно вопросы, касающиеся семьи ("убийства чести", похищения невест, изнасилования), мы стараемся решить посредством переговоров, внутреннего урегулирования. Такое выносить на публику не принято", – пояснил следователь из Дагестана. Так, из 33 известных авторам случаев только 14 дошли до суда. Один человек был оправдан, остальных приговорили к срокам от 6 до 15 лет. Наибольшую известность получили случаи в селе Нечаевка (Дагестан) и в Грозном, когда матери жертв пошли против своей семьи и написали заявления в полицию.

"Он увел ее из жизни"

Исходя из практики, суды изначально стоят на стороне обвиняемых, с пониманием относятся к позиции защиты, которая часто строится на том, что убийца был в состоянии аффекта, а жертва спровоцировала его на преступление. "Дело в том, что Даурбеков не лишал свою дочь жизни, он её не убивал. Надо говорить так: он увёл её из жизни, чтобы она не позорила саму себя, своего отца и всех близких родственников. Так будет правильно. Отец, убивший дочь после того, как двадцать лет терпел оскорбления с её стороны, аморальное поведение мусульманки-дочери, он в принципе не может отвечать по ст. 105 УК РФ", – говорил Ильяс Тимишев, адвокат жителя Грозного Султана Даурбекова, убившего свою 38-летнюю дочь за "аморальный образ жизни". В другом деле адвокат Зульфия Исагаджиева защищала жителя Буйнакска Абдулазиза Абдурахманова, убившего сестру, после того как кто-то прислал ему видео "интимного характера", на котором его сестра была с незнакомым мужчиной. У Абдурахманова появились сомнения в отцовстве ребёнка, родившегося 15 дней назад. Он пришел к сестре и во время ссоры нанёс ей 10 ранений кухонным ножом. На суде также заявлял, что совершил преступление в состоянии аффекта. "Моего подзащитного обвиняют в умышленном убийстве (ст. 105), но мы будем добиваться переквалификации обвинения на ст. 109 "Причинение смерти по неосторожности". Он не имел намерения убивать свою сестру и даже не помнит всех деталей произошедшего. Между семьями убитой и подсудимого состоялось примирение. Их отцы – родные братья. Отец убитой сказал: "У меня к нему претензий нет. Он сделал то, что я должен был сделать", – сказала на суде адвокат Исагаджиева. Ещё один пример: отец, задушивший дочь, узнав о её беременности. Он утопил тело в канале, а на следующий день пришёл с явкой с повинной. Авторы доклада полагают, что ему, возможно, удалось бы сослаться на состояние аффекта и получить минимальный срок, если бы тётя погибшей девочки не рассказала суду, что незадолго до гибели она призналась ей: "В 12 лет родной отец изнасиловал её и потом мучил еще два года". Отца приговорили к 12 годам строгого режима. "Ни в одном случае не было, что кого-то застали в постели и в порыве ярости убили, об этом никто никогда не сказал. Ни в одном из этих случаев не было реальных свидетелей. Это всегда были заранее спланированные убийства", – говорит Юлия Антонова.

Банальность чести

Из числа "простых" респондентов "убийства чести" поддержали пятеро мужчин и три женщины, против выступили 22 женщины и четверо мужчин. 2 женщины считают, что подобное убийство "не всегда правильно", 8 человек отвечать на вопрос отказались. Из "экспертов" практику поддержали 8 мужчин, осудили – 8 экспертов-мужчин и 7 женщин. Впрочем, осуждают очень часто не саму традицию, а какие-то конкретные случаи несправедливости в отношении знакомых женщин, когда для убийства, по мнению респондентов, не было достаточных оснований. "Есть в целом позиция, что человек может быть наказан за любой мнимый проступок, это считается нормальным, это оправдывается, – говорит Юлия Антонова. – Может, только два-три человека чётко сказали: нет, это недопустимо, остальные… И общественники, и гражданские активисты, и даже историки, адвокаты при каких-то определённых обстоятельствах находят оправдание, допускают, что это возможно".

Как бороться с "убийствами чести", не совсем понятно: доклад заканчивается разумными предложениями по работе с населением и правоохранительными органами, но, как соглашается Юлия Антонова, без политического решения на высшем уровне, специального законодательства и масштабной работы сделать что-либо будет сложно. Предыдущий доклад "Правовой инициативы" о калечащих операциях закончился взрывом негодования: фонд обвиняли в выдумках с целью опорочить народы Кавказа. "Ну и вот, нам говорили, что в Махачкале этого нет, а потом находится клиника в Москве, то есть понятно, насколько это там завуалировано", – говорит Юлия Антонова.

Пока что единственная возможность для женщин, которые оказались в опасной ситуации, – попробовать связаться с правозащитниками и бежать из своего региона, как это, к примеру, сделали три лесбиянки из Чечни, с которыми поговорило Радио Свобода. Фонд "Правовая инициатива" готов оказывать женщинам юридическую поддержку.