Заметки Павла Казарина – это интересно. Интересно тем, что автору получается, как говорил еще во времена застоя незабвенный профессор Прожогин студентам факультета журналистики Киевского университета, «запустить ерша под череп». И он, этот «ерш», начинает там ворочаться и… заставляет не соглашаться.
При всей внешней складности и гладкости текста, когда заканчиваешь его осваивать, остается ощущение недосказанности и подвоха, ощущение, что автор описывает не то, что видит на самом деле, и не то, что ощущает сам, а большей частью то, что вообразил, а часто просто придумал. И еще интересно тем, что можно наблюдать, как автору приходится изворачиваться, чтобы сказать что-то нелогичное, но так, чтобы читатели этого не поняли или хотя бы поняли, но не сразу…
Шанс – «утрата Крыма» или бегство клики Януковича?
Нелогичность анализа в текстах Павла Казарина состоит в том, что сам предмет анализа воспринимается автором не таким, каким он есть на самом деле, а таким, каким он хочет его показать. Что он анализирует в текстах «Почему Украине важно было потерять Крым», «Где заканчивается Украина?», «Маленькие компромиссы больших империй»? Украину. Но дело в том, что на практике под «объектом анализа» «Украина» мы имеем явление более сложное, чем оно видится автору. Для него Украина – предмет одномерный. На самом деле та Украина, о которой пишет Казарин, то есть Украина конца 2013-го и начала 2014 годов, объект раздвоенный. Перед нами явно две Украины. Одна Украина, которая бросается в глаза и лежит на поверхности, – это страна, сформированная Партией регионов и властной кликой Януковича. Тем не менее, эта Украина – не суть этой страны, это только верхний ее слой, состоящий из власти и политической системы. Это не настоящая Украина, легко управляемая, но созданная искусственно, не являющаяся естественным продолжением ее исторических традиций, и, разумеется, не определяющая будущее страны.
Другая Украина – это реальная страна, большинство которой составляет безмолвный народ, придавленный игом Януковича и его политической системы. Другая Украина – это богатая история этой страны, это ее реальные, а не выдуманные приоритеты и ее реальные потенциальные возможности. И смысл политики Януковича и последних социально-экономических процессов в том, что первая, властная и показушная Украина жила в мире навязанных ей иллюзий, генерировала «одобрямс» Януковичу и его сыновьям, переживала те иллюзии, которые ей подбрасывали Янукович и его технологи – ломала копья вокруг проблем языка, федерализации, якобы реформ Януковича. Она питалась русофилией, европофобией, и, главное, не имела никакой связи с реальной сутью страны и народа реальной Украины. Вторая, то есть реальная Украина, при всем при этом жила трудно, еле сводила концы с концами, преодолевая кризисы, и терпела беспредел власти, она питалась надеждами на прогресс, на европейское будущее, на развитие в русле лучших мировых стандартов…
И поэтому суть Майдана состояла в том, что эта вторая, естественная и реальная Украина, восстала против Украины первой и искусственной, против Украины Януковича.
Таким образом, вполне очевидно, что в зависимости от того, какой результат анализа вы хотите получить – ту Украину и нужно анализировать. Казарин анализирует Украину первую и делает вид, что второй Украины не существует. Например, главной идеей одного из его текстов, который он аргументирует на протяжении десятка абзацев, является тезис о том, что «потеря полуострова – это шанс для Украины стать новой страной…» Так ли это? На первый взгляд так, кажется, что шок от потери части страны должен привести к ее обновлению. Но разве настоящая вторая Украина когда-нибудь отказывалась от обновления? Разве не она стремилась в Европу? Разве не она требовала от власти реальных реформ и перспектив стать «новой страной»? Разве для этой Украины отделение Крыма изменило ее стратегические цели, перспективы или потенциал? Нет, конечно.
А что ей мешало обновляться раньше? Наличие преступной власти Януковича и Партии регионов, которые имитировали реформы и, вместо Европы, вели в Таможенный Союз. Так получается, что новые перспективы перед Украиной и шанс стать «новой страной» перед ней открыла вовсе не аннексия Крыма, а бегство Януковича и крах Партии регионов, которые мешали этому процессу, а Крым-то вообще здесь ни при чем! Зачем автор нарушил законы логики и под следствие подставил не реальную, а вымышленную причину? Чтобы интереснее читалось?
Выходит, что простая логика требует от автора совсем иной оценки факта «утраты Крыма». Если это не шанс, как он утверждает, то что? А то, о чем Казарин открыто сказать не решается. Аннексия Крыма – это и для Украины, и
для самого Крыма трагедия, а для Крыма – это еще и шанс превратиться в отсталый и депрессионный регион, а вовсе не в «витрину благ оккупации», каким он представляет его в другой статье. Поэтому-то автор подсознательно заканчивает этот текст посылкой «А вот нужен ли будет новой стране Крым – это большой вопрос…» Согласен. Но при одном условии: Украина, использовав шанс, порожденный крахом власти Януковича, в новых условиях пойдет далеко вперед, станет цивилизованной европейской страной, а Крым останется и отсталым, и депрессионным. Естественно, что такой Крым не будет нужен никому, даже России. Потому-то Медведев и министры уже сейчас подчеркивают, что Крым должен стать самодостаточным – взваливать его на свои плечи никто не желает…
Следовательно, для обновления Украины действительно важной была не «потеря» Крыма, а «изгнание Януковича», что и открыло перед ней подлинные шансы. А «потеря Крыма» – это уже явление совсем другого порядка и значения.
«Утрата» или «ограбление»?
Осмыслив этот промах автора, открываешь много других мест с отсутствием логики. Во-первых, факт аннексии Крыма для Украины – это не потеря, а грабеж. Одно дело идти по лесной тропе и потерять деньги из кармана, какая жалость! И совсем другое дело идти по большой дороге и быть ограбленным бандитами. Во-вторых, аннексия Крыма – совсем не шанс для обновления еще и потому, что всякое обновление и модернизация – это сложная и многоплановая работа, которая требует системности и концентрации ресурсов. С аннексией Крыма для
Украины началась черная полоса войны со стороны соседней страны, которая всегда воспринималась как «брат» и «стратегический партнер». А теперь – какое обновление в состоянии войны? Нужно концентрировать усилия и ресурсы не на инновациях, а на обороне. Значит аннексия Крыма и провокации на востоке – это отягощение на пути к «новой стране». Это не шанс, это новая гиря на ногах путника. И тут есть шанс только в одном, но именно его автор не упоминает: аннексия Крыма и война на востоке могут реально сблизить Украину и НАТО, во всяком случае к отказу Украины от внеблокового статуса, к расширению сотрудничества, а то и к вступлению в НАТО. Более того, если Путин будет отстранен от власти, а за освобождение Украины возьмется все мировое сообщество, то вполне возможно, что, кроме возвращения Крыма, из Украины будет выведен, наконец, и Черноморский флот, а качество всей системы украинско-российских отношений изменится кардинально, в самой Украине исчезнут не просто иллюзии, но умрут всякие пророссийские настроения. По отношению к политике Кремля, естественно, а не по отношению к русскому народу…
Конечно, чтобы уйти от такого реального анализа реальной Украины, автор вслед за властью Януковича и политикой Партии регионов обращает внимание не на суть политических и социальных процессов, а на второстепенные и привнесенные в украинскую реальность игрушки типа русского языка и идеи федерализации. Вполне очевидно, что если вынуть из политической реальности Украины конца прошлого Януковича и эти его игрушки, то «карточный домик», построенный на противопоставлении востока и запада, Украины и Крыма, украинцев и русских, рушится даже под легким дуновением логики. Всего один пример. Пока бывшего мэра Славянска Нелю Штепу не поставили на место она
распространяла слухи, что в городе насчитывается до 40% сторонников федерализации, а стоило только показать ей перспективу уголовного производства, как оказалось, что таких в городе всего 0,5%. На самом деле, реально их, наверное, и столько нет, просто она не может сказать, что проблему совсем уж высосала из пальца. Ведь сами подумайте, ну откуда в заштатном Славянске сторонники какой-то там федерализации? Пока туда никто не приехал из России и не стал их просвещать – как саму Нелю Штепу, так и жителей, – они, скорее всего, даже не знали такого слова…
Самопроизвольная терминология и ее последствия
Следующая логическая неточность или, если хотите, стилистический прием – невнятность терминов. Например, одну из статей Казарин начинает на первый взгляд глубокомысленной сентенцией: «С националистами всегда трудно говорить об СССР…» Грамотный читатель сразу спотыкается об этот тезис, ибо он знает, что есть национализм-патриотизм, и есть национализм-шовинизм. Это диаметрально разные понятия, имеющие разное содержание и наполнение. Какой из них автор имеет в виду? Если бы Казарин хотел, чтобы читатель его понял правильно, он сразу бы расставил акценты и использовал однозначные термины, а так видно, что это ему не очень-то и нужно. Поэтому дальше идут просто несуразности, например: «В восьмидесятые годы в Крыму трудно было достать книгу на русском языке, зато украиноязычной литературы было вдосталь». Это явная неправда. Я не знаю, сколько лет было Казарину в 80-ые, но я в те годы еще активно собирал свою послеуниверситетскую библиотеку и хорошо знаю состояние книжных магазинов того времени – с книгами из Москвы на русском языке в Крыму никогда дефицита не было, в отличие от литературы на украинском. Активные читатели даже поговаривали о том, что книжные торговые организации бойкотируют украинскую книгу, поскольку книги на русском, действительно, раскупались быстрее. Но дело в том, что и тогда, как и сейчас, спрос на книгу украинскую в Крыму существовал, и он не удовлетворяется по сей день…
Ниже автор азартно бросается защищать бывшего директора Бахчисарайского заповедника, аргументируя это тем, что он археолог. При этом без внимания автора остается тот факт, что на этого археолога на протяжении всего времени его работы шли нескончаемые жалобы национально-культурных обществ, прежде всего караимского и ряда других, в которых люди говорили о том, что директор игнорирует науку и потребности этнических меньшинств, но никто на
это тогда внимания не обращал. Разве можно после этого автору говорить о том, что все национальное раньше было фасадом межнациональных отношений, и забывать о жесткой позиции компартии, требовавшей, чтобы вся культура была «национальная по форме, но советская по содержанию». Украинские (и грузинские) песни любила вся Россия, другое дело – кто в России действительно любил Украину? А Грузию? И можно ли любить – и одновременно воевать, убивать и аннексировать территории? Риторический вопрос…
Об иллюзиях и о сущности…
Далее, какой смысл ставить вопрос так: «Давайте без иллюзий. Был Крым Украиной? Был. Был Крым украинским? Нет, в большинстве своем не был…» И далее этот тезис выливается в утверждение о том, что Крым закономерно отошел к России.
Так ли это? Представим себе, что Казарин купил английский костюм, выучил английский язык, стал выглядеть как «денди лондонский». Да, он станет в какой-то мере английским. Но стал ли он частью Англии? Нет. И значит ли это, что этому «денди» нужно срочно выдать английский паспорт и принять в подданство королевства Великой Британии? Нет.
Точно так же повальное владение русским языком, увлечение русской культурой и даже то, что в Крыму живут 58% русских, не является причиной
для передачи Крыма в состав России. Тем более, что при всем при этом Крым в Россию не хотел, в 1954 году был передан Украине не военной силой, как в 1783-м, а в соответствии с действующим законодательством и полном согласии всех причастных лиц и органов власти. А теперь, я полагаю, наши читатели уже не обманываются насчет того, что такое решение принял «референдум», в котором приняло участие… 34,2% жителей!
Бывший глава Белоруссии Шушкевич недавно сказал, что «Путин, может быть, хороший шпион, но плохой юрист». И не только потому, что по логике выходит, что если Украина «не совсем законно» вышла из состава СССР, то Россия вышла из него еще более незаконно. Во-первых, она сделала это первой, во-вторых, без референдума, а раз так, то и Путин – не совсем законный президент. Дело еще и в том, что Российская Федерация – правопреемник СССР, соответственно правопреемник советского законодательства. Госдума приняла решение о включении Крыма в состав России, но не отменила акты СССР, РСФСР и УССР 1954 года, которые, таким образом, продолжают действовать. Следовательно, закон и договор 2014 года о присвоении Крыма без отмены тех правовых актов являются юридически ничтожными и не действующими с момента их принятия…
Более того, в 1954-м году – и об этом сейчас никто не говорит, – в счет компенсации за Крым от Украины в состав России были переданы город-порт Таганрог, а также прирезаны к России Кубань и кусочки Украины – к Воронежской и Курской областям. Так не будет ли честно, забирая силой назад Крым, вернуть то, что считалось тогда компенсацией?
Прочитав заголовок «Где заканчивается Украина?», хочется ответить на вопрос, а где же Украина начинается? Здесь нет смысла вникать в географические координаты, поскольку они изменчивы и вряд ли стоит производить манипуляции «Крым туда» или «Крым сюда». Излишне и говорить о том, что украинцы всегда были законопослушным и толерантным народом, и никогда не ставили вопрос так, как это делают русские: «Где мы – там и Россия!». Тем более, они никогда не развивали концепций по аналогии с теорией «русского мира». Хотя могли бы – стоит только вооружиться статистикой и просто подсчитать, сколько украинцев среди населения Москвы, Санкт-Петербурга, Зеленого Клина на Дальнем Востоке, в Тюмени и на Севере России, а также в Казахстане и республиках Средней Азии, а также сколько их раскидано по странам Европы, в Америке, в Канаде, даже в Австралии... Подсчитайте, если интересно. И тогда вы, может быть, поймете, что есть люди, для которых Украина начинается в их душе и в их сердце, и не заканчивается нигде. И людям с другим складом ума, каким бы аналитическим он ни был, этих украинцев понять трудно, потому и анализы получаются как то «не в тему» и «не по сути»…
При всей внешней складности и гладкости текста, когда заканчиваешь его осваивать, остается ощущение недосказанности и подвоха, ощущение, что автор описывает не то, что видит на самом деле, и не то, что ощущает сам, а большей частью то, что вообразил, а часто просто придумал. И еще интересно тем, что можно наблюдать, как автору приходится изворачиваться, чтобы сказать что-то нелогичное, но так, чтобы читатели этого не поняли или хотя бы поняли, но не сразу…
Шанс – «утрата Крыма» или бегство клики Януковича?
Нелогичность анализа в текстах Павла Казарина состоит в том, что сам предмет анализа воспринимается автором не таким, каким он есть на самом деле, а таким, каким он хочет его показать. Что он анализирует в текстах «Почему Украине важно было потерять Крым», «Где заканчивается Украина?», «Маленькие компромиссы больших империй»? Украину. Но дело в том, что на практике под «объектом анализа» «Украина» мы имеем явление более сложное, чем оно видится автору. Для него Украина – предмет одномерный. На самом деле та Украина, о которой пишет Казарин, то есть Украина конца 2013-го и начала 2014 годов, объект раздвоенный. Перед нами явно две Украины. Одна Украина, которая бросается в глаза и лежит на поверхности, – это страна, сформированная Партией регионов и властной кликой Януковича. Тем не менее, эта Украина – не суть этой страны, это только верхний ее слой, состоящий из власти и политической системы. Это не настоящая Украина, легко управляемая, но созданная искусственно, не являющаяся естественным продолжением ее исторических традиций, и, разумеется, не определяющая будущее страны.
Другая Украина – это реальная страна, большинство которой составляет безмолвный народ, придавленный игом Януковича и его политической системы. Другая Украина – это богатая история этой страны, это ее реальные, а не выдуманные приоритеты и ее реальные потенциальные возможности. И смысл политики Януковича и последних социально-экономических процессов в том, что первая, властная и показушная Украина жила в мире навязанных ей иллюзий, генерировала «одобрямс» Януковичу и его сыновьям, переживала те иллюзии, которые ей подбрасывали Янукович и его технологи – ломала копья вокруг проблем языка, федерализации, якобы реформ Януковича. Она питалась русофилией, европофобией, и, главное, не имела никакой связи с реальной сутью страны и народа реальной Украины. Вторая, то есть реальная Украина, при всем при этом жила трудно, еле сводила концы с концами, преодолевая кризисы, и терпела беспредел власти, она питалась надеждами на прогресс, на европейское будущее, на развитие в русле лучших мировых стандартов…
И поэтому суть Майдана состояла в том, что эта вторая, естественная и реальная Украина, восстала против Украины первой и искусственной, против Украины Януковича.
Таким образом, вполне очевидно, что в зависимости от того, какой результат анализа вы хотите получить – ту Украину и нужно анализировать. Казарин анализирует Украину первую и делает вид, что второй Украины не существует. Например, главной идеей одного из его текстов, который он аргументирует на протяжении десятка абзацев, является тезис о том, что «потеря полуострова – это шанс для Украины стать новой страной…» Так ли это? На первый взгляд так, кажется, что шок от потери части страны должен привести к ее обновлению. Но разве настоящая вторая Украина когда-нибудь отказывалась от обновления? Разве не она стремилась в Европу? Разве не она требовала от власти реальных реформ и перспектив стать «новой страной»? Разве для этой Украины отделение Крыма изменило ее стратегические цели, перспективы или потенциал? Нет, конечно.
А что ей мешало обновляться раньше? Наличие преступной власти Януковича и Партии регионов, которые имитировали реформы и, вместо Европы, вели в Таможенный Союз. Так получается, что новые перспективы перед Украиной и шанс стать «новой страной» перед ней открыла вовсе не аннексия Крыма, а бегство Януковича и крах Партии регионов, которые мешали этому процессу, а Крым-то вообще здесь ни при чем! Зачем автор нарушил законы логики и под следствие подставил не реальную, а вымышленную причину? Чтобы интереснее читалось?
Выходит, что простая логика требует от автора совсем иной оценки факта «утраты Крыма». Если это не шанс, как он утверждает, то что? А то, о чем Казарин открыто сказать не решается. Аннексия Крыма – это и для Украины, и
Аннексия Крыма – это и для Украины, и для самого Крыма трагедия, а для Крыма – это еще и шанс превратиться в отсталый и депрессионный регион, а вовсе не в «витрину благ оккупации»
Следовательно, для обновления Украины действительно важной была не «потеря» Крыма, а «изгнание Януковича», что и открыло перед ней подлинные шансы. А «потеря Крыма» – это уже явление совсем другого порядка и значения.
«Утрата» или «ограбление»?
Осмыслив этот промах автора, открываешь много других мест с отсутствием логики. Во-первых, факт аннексии Крыма для Украины – это не потеря, а грабеж. Одно дело идти по лесной тропе и потерять деньги из кармана, какая жалость! И совсем другое дело идти по большой дороге и быть ограбленным бандитами. Во-вторых, аннексия Крыма – совсем не шанс для обновления еще и потому, что всякое обновление и модернизация – это сложная и многоплановая работа, которая требует системности и концентрации ресурсов. С аннексией Крыма для
Аннексия Крыма и провокации на востоке – это отягощение на пути к «новой стране»
Конечно, чтобы уйти от такого реального анализа реальной Украины, автор вслед за властью Януковича и политикой Партии регионов обращает внимание не на суть политических и социальных процессов, а на второстепенные и привнесенные в украинскую реальность игрушки типа русского языка и идеи федерализации. Вполне очевидно, что если вынуть из политической реальности Украины конца прошлого Януковича и эти его игрушки, то «карточный домик», построенный на противопоставлении востока и запада, Украины и Крыма, украинцев и русских, рушится даже под легким дуновением логики. Всего один пример. Пока бывшего мэра Славянска Нелю Штепу не поставили на место она
Сами подумайте, ну откуда в заштатном Славянске сторонники какой-то там федерализации?
Самопроизвольная терминология и ее последствия
Следующая логическая неточность или, если хотите, стилистический прием – невнятность терминов. Например, одну из статей Казарин начинает на первый взгляд глубокомысленной сентенцией: «С националистами всегда трудно говорить об СССР…» Грамотный читатель сразу спотыкается об этот тезис, ибо он знает, что есть национализм-патриотизм, и есть национализм-шовинизм. Это диаметрально разные понятия, имеющие разное содержание и наполнение. Какой из них автор имеет в виду? Если бы Казарин хотел, чтобы читатель его понял правильно, он сразу бы расставил акценты и использовал однозначные термины, а так видно, что это ему не очень-то и нужно. Поэтому дальше идут просто несуразности, например: «В восьмидесятые годы в Крыму трудно было достать книгу на русском языке, зато украиноязычной литературы было вдосталь». Это явная неправда. Я не знаю, сколько лет было Казарину в 80-ые, но я в те годы еще активно собирал свою послеуниверситетскую библиотеку и хорошо знаю состояние книжных магазинов того времени – с книгами из Москвы на русском языке в Крыму никогда дефицита не было, в отличие от литературы на украинском. Активные читатели даже поговаривали о том, что книжные торговые организации бойкотируют украинскую книгу, поскольку книги на русском, действительно, раскупались быстрее. Но дело в том, что и тогда, как и сейчас, спрос на книгу украинскую в Крыму существовал, и он не удовлетворяется по сей день…
Ниже автор азартно бросается защищать бывшего директора Бахчисарайского заповедника, аргументируя это тем, что он археолог. При этом без внимания автора остается тот факт, что на этого археолога на протяжении всего времени его работы шли нескончаемые жалобы национально-культурных обществ, прежде всего караимского и ряда других, в которых люди говорили о том, что директор игнорирует науку и потребности этнических меньшинств, но никто на
Можно ли любить какой-нибудь народ – и одновременно воевать, убивать и аннексировать его территории? Риторический вопрос...
Об иллюзиях и о сущности…
Далее, какой смысл ставить вопрос так: «Давайте без иллюзий. Был Крым Украиной? Был. Был Крым украинским? Нет, в большинстве своем не был…» И далее этот тезис выливается в утверждение о том, что Крым закономерно отошел к России.
Так ли это? Представим себе, что Казарин купил английский костюм, выучил английский язык, стал выглядеть как «денди лондонский». Да, он станет в какой-то мере английским. Но стал ли он частью Англии? Нет. И значит ли это, что этому «денди» нужно срочно выдать английский паспорт и принять в подданство королевства Великой Британии? Нет.
Точно так же повальное владение русским языком, увлечение русской культурой и даже то, что в Крыму живут 58% русских, не является причиной
Повальное владение русским языком, увлечение русской культурой и даже то, что в Крыму живут 58% русских, не является причиной для передачи Крыма в состав России
Бывший глава Белоруссии Шушкевич недавно сказал, что «Путин, может быть, хороший шпион, но плохой юрист». И не только потому, что по логике выходит, что если Украина «не совсем законно» вышла из состава СССР, то Россия вышла из него еще более незаконно. Во-первых, она сделала это первой, во-вторых, без референдума, а раз так, то и Путин – не совсем законный президент. Дело еще и в том, что Российская Федерация – правопреемник СССР, соответственно правопреемник советского законодательства. Госдума приняла решение о включении Крыма в состав России, но не отменила акты СССР, РСФСР и УССР 1954 года, которые, таким образом, продолжают действовать. Следовательно, закон и договор 2014 года о присвоении Крыма без отмены тех правовых актов являются юридически ничтожными и не действующими с момента их принятия…
Более того, в 1954-м году – и об этом сейчас никто не говорит, – в счет компенсации за Крым от Украины в состав России были переданы город-порт Таганрог, а также прирезаны к России Кубань и кусочки Украины – к Воронежской и Курской областям. Так не будет ли честно, забирая силой назад Крым, вернуть то, что считалось тогда компенсацией?
Прочитав заголовок «Где заканчивается Украина?», хочется ответить на вопрос, а где же Украина начинается? Здесь нет смысла вникать в географические координаты, поскольку они изменчивы и вряд ли стоит производить манипуляции «Крым туда» или «Крым сюда». Излишне и говорить о том, что украинцы всегда были законопослушным и толерантным народом, и никогда не ставили вопрос так, как это делают русские: «Где мы – там и Россия!». Тем более, они никогда не развивали концепций по аналогии с теорией «русского мира». Хотя могли бы – стоит только вооружиться статистикой и просто подсчитать, сколько украинцев среди населения Москвы, Санкт-Петербурга, Зеленого Клина на Дальнем Востоке, в Тюмени и на Севере России, а также в Казахстане и республиках Средней Азии, а также сколько их раскидано по странам Европы, в Америке, в Канаде, даже в Австралии... Подсчитайте, если интересно. И тогда вы, может быть, поймете, что есть люди, для которых Украина начинается в их душе и в их сердце, и не заканчивается нигде. И людям с другим складом ума, каким бы аналитическим он ни был, этих украинцев понять трудно, потому и анализы получаются как то «не в тему» и «не по сути»…
