Крымская «конституция»: три года бесправия и страха

Специально для Крым.Реалии

Третью годовщину принятия «конституции» Крыма отметили в унылой обстановке. «Власти» ограничились общими фразами о значении документа в жизни полуострова. Хотя еще три года назад они заверяли, что в «конституции» будут отражены реальные нужды крымчан. Кремлевские пропагандисты в режиме нон-стоп обещали жителям полуострова заметные улучшения во всех сферах жизни. В том числе, в обеспечении гражданских прав и возможностей для развития. Практика показала, что в этой части крымчане оказались у разбитого корыта.

«Странный» праздник – именно так кратко можно охарактеризовать день российский «конституции» Крыма. «Глава» республики Сергей Аксенов, пустившись в велеречивые рассуждения, назвал документ одним из основных достижений аннексии. «Свою конституцию мы выстрадали, завоевали в трудной борьбе, в жестком противостоянии с врагами нашей свободы. Воссоединение с Россией стало результатом реализации фундаментальных принципов демократии, которые после победы «крымской весны» закреплены в конституции российского Крыма», – сказал Аксенов.

Глава «общественной палаты» Крыма Григорий Иоффе пошел еще дальше, заявив, что «конституция» полуострова учитывает права и интересы всех крымчан, и якобы по этой причине за три года в нее не вносили изменений. На самом деле, Аксенов и Иоффе слукавили. Местное начальство лишь формально участвовало в разработке «основного закона». Проект, как признались сами члены «конституционной комиссии», готовили в Москве. Работа «депутатов» свелась лишь к голосованию «за». Уже на момент принятия документ критиковали даже сторонники аннексии. Они полагали, что «конституция» не учитывала реалии межнациональных отношений и функционирования политических институтов.

На тот момент «власти» республики пытались заигрывать с крымскими татарами. Перед «референдумом» нелегитимный парламент принял известное постановление о «гарантиях» крымскотатарскому народу: признание системы Курултай-Меджлис, квотное представительство во «власти», развитие национальной культуры и прочее. Даже пророссийские политики смирились с тем, что эти обещания будут отражены в «конституции». В Москве решили иначе. В итоге проект вызвал нарекания со стороны депутатов, полагавших, что в тексте недостаточно проработаны механизмы функционирования «власти». «Спикеру» Владимиру Константинову пришлось уговаривать коллег, обещая внести изменения в документ уже после принятия.

«Не исключено, что в предложенный вариант документа вами, уважаемые коллеги, будут вноситься существенные правки. Это ваше неотъемлемое право, которым, я уверен, вы распорядитесь с максимальной пользой для Крыма и крымчан. Совсем необязательно все имеющиеся у вас мысли и предложения в спешке вносить в этот документ, который будет нами приниматься сегодня», –​ рассказывал тогда Константинов.

Почему за три года в текст не внесли поправки? Ответ лежит на поверхности: не было соответствующей команды из Москвы, а самостоятельно действовать местные «власти» не рискнули. Уже к концу первого года аннексии Константинову непрозрачно намекнули, что крымские законодательные «хотелки» мало кого в Кремле интересуют.

Что в итоге? Указанная «конституция» никак не представляет и не защищает интересы жителей полуострова. Теперь это можно сказать уверенно. Документ работает относительно эффективно только в части функционирования «госсовета» и республиканского «правительства». Основополагающие главы – «основы конституционного строя» и «защита прав и свобод» – нарушаются от первой до последней статьи. Республика названа «правовым государством», источником власти формально указан «народ Крыма», а права и свободы жителей – «высшей ценностью». Теперь такие формулировки вызывают лишь ироническую улыбку.

Далее, украинский и крымскотатарский названы «государственными языками». В реальности их носители испытывают открытую дискриминацию со стороны «власти». Разваленная медицина и социальная сфера никак не вяжутся с гарантиями «охраны труда и здоровья». Гарантирована защита частной собственности, но при этом бизнес страдает от «национализаций» и прочих «оптимизаций» коммерческой сферы. Некоторые инциденты заканчиваются трагически. В Ялте предприниматель, защищая свое имущество от полиции, совершил самосожжение. От полученных ран пожилой мужчина скончался.

Статья о «политическом и идеологическом многообразии» выглядит как похабный анекдот. В Крыму действует только «Единая Россия» и партии «системной оппозиции», обслуживающие интересы центрального правительства. Еще в «конституции» написано, что каждый «имеет право на жизнь» и все «равны перед судом»; не допускаются пытки, насилие, унижение человеческого достоинства. Реальные истории крымчан говорят о другом: трагическая смерть Решата Аметова, замученного и убитого «самообороновцами»; уголовное дело против Владимира Балуха, которого упекли в изолятор только за то, что он – украинец; история с крымскими «диверсантами», которые под пытками были вынуждены оговорить себя.

«Конституция» формально гарантирует широкие права: свободу мирных собраний, неприкосновенность жилья, тайну личной переписки, свободное распространение информации, свободу мысли и слова. Уголовные дела, сфабрикованные против журналиста Николая Семены и участника национального движения крымских татар Ильми Умерова, свидетельствуют, что указанные нормы – фикция. Есть серьезные основания полагать, что российские спецслужбы следят за компьютерами журналистов и правозащитников. Свободное выражение мыслей рассматривается как «экстремизм» и основание для преследований.

Права на мирный протест не имеют даже сторонники аннексии. Полиция без лишних разговоров «винтит» казаков, представителей «патриотической оппозиции», жителей Южнобережья, протестующих против произвола местных «администраций», и просто недовольных. Ссылки на российскую конституцию и угрозы «написать в Москву» на силовиков не действуют. Каждого, кто вышел на митинг не в поддержку «власти» и «Единой России», они рассматривают как врага. В таких ситуациях проявляется вся немощь и формальность местной «конституции». Крымский «основной закон» – такая же декорация, как и сама аннексированная республика. Все ключевые решения принимаются в Кремле, который отказывает крымчанам в праве иметь собственное мнение. Ничего необычного в этом нет. Государство-оккупант может вести себя только так, а не иначе.

Сергей Стельмах, крымский политобозреватель (имя и фамилия автора изменены в целях безопасности)

Взгляды, изложенные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции