Геннадий Афанасьев: Лефортово. Период отчаяния

(Предыдущий блог – здесь)

Постепенно приходило понимание, где я. Паника и ужас спали. Все еще было очень больно ходить после пыток. Но мне уже не было страшно. Было никак. Не хотелось ничего. Было больно и стыдно. Душа и тело находились в настолько измученном состоянии, что просили лишь об одном – оставить их в покое. Но покоя не было, даже когда инквизиторы из ФСБ давали такую возможность. Время остановилось. Было очень мало движения.

Невыносимое ощущение – словно выброшен из жизни. Пребывание в полной изоляции. Следственный изолятор Лефортово словно накрыт шумоподавляющим куполом. Нет никого и ничего, кроме тебя, сокамерника и шагов охраны. В этом аудиовакууме начинаешь о многом задумываться. К примеру о том, что больше нет никакой возможности поговорить с родными, обнять их, прикоснуться. Близкими становились тоска и отчаяние. Я, как и многие, лежал на шконке, вспоминал все хорошее, что было в жизни, и понимал, что это потеряно навсегда. Вспоминал о плохом – и понимал, что это никогда не исправить.

В таком подневольном положении быстро наступает абсолютная апатия. Почти у каждого в голове одни и те же мысли: «Все закончено», «Нет смысла в будущем», «Кому я теперь нужен?». Оно и понятно. Настоящее утеряно, а будущее разрушено и предрешено. Нет желания есть, пить, ходить на прогулки, заниматься спортом, жить. Человек лежит на шконке и погружается в бездну, отвлекаясь лишь на сигареты. Все усугубляется постоянными ударами в спину, с того островка надежды, с домашнего очага. Я наблюдал, как приходили письма сокамерникам и как они менялись в лице. Чаще всего, их отправлял один-единственный человек, который будет с тобой до конца в любых ситуациях и условиях, – мама. Друзья отворачиваются. Жены изменяют, разводятся и прячут детей. Беда расставляет все на места, срывает маски и показывает кто есть кто, но она делает это все слишком стремительно, вышибая остатки жизни из бренного человеческого тела.

Период отчаяния не определен. Все зависит от внутреннего стрежня человека. Кто-то ломается, кто-то начинает бороться с разлагающим чувством, но чаще всего эмоции превращаются в гибридную смесь уныния и воли к жизни. Когда готов рвать глотки, не веря ни во что и не видя смысла ни в чем, кроме выживания и сохранения того, что имеешь. Озлобление и агрессия. Или же обратная сторона, исходящая из первоначального состояния, – тотальное подавление, подчинение обстоятельствам, подчинение более сильным и агрессивным. Я видел слишком много таких людей, они находились в своих кастах и отчужденных кругах общения. Они были сломлены окончательно.

Но была и еще одна категория людей. Они были не счастливее и не несчастнее всех остальных. Они балансировали между. Их кидало то на самое дно, то подбрасывало к небу. Эти другие жили надеждами и мечтами. Создавали в головах фантазии и стремились к ним, как к спасительной нити, сброшенной Богом с неба. У этой категории людей была мотивация. Пусть и призрачная, не настоящая, выдуманная, но она была.

Я, как и многие, представлял себе иное будущее – в нем я буду жить по-другому после выученных уроков. У меня изменятся мысли, поведения, даже мой вид будет другим. Понять смысл этой реинкарнации сможет тот, кто уже все терял либо был под угрозой все потерять. Созданная в голове сюрреалистичная картинка заставляла двигаться, служила увесистым пинком, толчком вперед. Запущенный двигатель уже не мог остановиться. Начиналась работа над собой. С самого нуля, с первой ступени, заново. Но только вверх. Вперед. К свободе.

Начинал обживаться, осматриваться, привыкать. Ничего больше делать и не оставалось. Продолжать смотреть на входную дверь с надеждой, что она чудом отворится, а милый улыбчивый сотрудник ФСБ крикнет: «Извините. Простите. Мы ошиблись. Очень виноваты. Вы свободны. Уходите отсюда скорее!» и кинет лепестки роз в воздух – было абсолютным идиотизмом. Может в какой-нибудь другой стране, но не в России. Тут правоохранительная система не ошибается и, тем более, не признает свои ошибки. Виноват, не виноват – будешь сидеть. Твоя жизнь в обмен на звездочки на погоны доблестным защитникам отечества.

После пробуждения к жизни скука стремительно начала подгрызать изнутри, а голые стены ей в этом охотно подыгрывали. Из радостей цивилизации было только радио «Милицейская волна» – то еще удовольствие. С утра до вечера – восхваление сотрудников доблестных российских правоохранительных органов, оды «великому и могучему родному краю» – и все это в приплясе и подпеве с древними хитами не менее дряхлых исполнителей, откровенно лобызающих ноги того, кто их прикармливает. Приторное и откровенно отвратительное зрелище. От этого зомбирования можно было сойти с ума, поэтому в большинстве камер переключатели громкости, а иногда и вся радиосистема была выломана с корнем. В итоге полная тишина. Что не так уж плохо.

Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции

Все блоги Геннадия Афанасьева читайте здесь