Геннадий Афанасьев: Подстава

(Предыдущий блог – здесь)

Когда мы выходили на прогулку, в барак часто врывались десятки служивых псов с обыском. Нас закрывали на улице, не разрешая присутствовать при обыске наших личных вещей, не позволяя зайти в туалет или взять теплых вещей. Нас боялись, и потому нашли такой вот не особо мудреный метод, чтобы сделать свою работу максимально комфортно. То, что при этом они нарушали закон России, всем было наплевать. Без нас в нашей обители сотрудники администрации поднимали все вверх дном.

Они старались найти хоть что-то запрещенное, чтобы отчитаться перед руководством за успешную спецоперацию. Но чаще всего попытки «вертухаев» были тщетными, и тогда со злости начинали отбирать все подряд. Под чистую выметали все вещи, которые создавали для нас уют, комфорт и помогали выживать – свечки, продуктовые контейнеры, кипятильники, пластиковые бутылки. Если находили лишний комплект тюремной робы или какую-то одежду, которая не является «формой установленного образца» – без лишних объяснений отбирали. Естественно, никаких актов изъятия не составляли – по факту, сотрудники исправительной колонии просто похищали вещи арестантов.

Иногда отбирали более ценное – то что имело ценность для каждого арестанта. Под надуманными предлогами изымали технику, которая помогала заключенным отвлечься в быту: телевизоры, холодильники, микроволновки. Но делали это преднамеренно, с целью показательного наказания. Ведь чтобы получить хоть что-то назад, приходилось всем бараком голодать, а многим отправляться в штрафные изоляторы.

Бывало и по-другому: надзиратель при обыске мог положить что-то в твои личные вещи, а после «случайно» обнаружить это и привлечь к ответственности. При такой подставе никому ничего не докажешь. Правоохранителям даже не обязательно марать руки – подброс могли сделать и подконтрольные им заключенные, как часто и происходило.

При таких масштабных обысках у меня часто изымали ответы из судов и прокуратуры, личные записи, заметки, а также письма со словами поддержки, которые присылали мне люди со всего мира. Но все это происходило попутно, ведь главное, что искали – жалобы против учреждения. Они невероятно раздражали начальство следственного изолятора, и начальство старалось избавиться от зафиксированных фактов их правонарушений всеми доступными способами. В целом игра спрятать и найти устраивала обе стороны, учитывая, что чаще всего победителями выходили арестанты.

В тот день как раз происходило очередное следственное мероприятие и, как говорится, ничто не предвещало беды. Все было довольно обыденно и протекало по стандартному сценарию. После разрешения вернуться в барак армированные прогулочные двери, оберегавшие охранников, открывались – и волна одичалых, промерзших и уставших арестантов потоком вливались в родную гавань. Несколько пролетов по лестнице, и снова «тормоза», а за ними еще и еще. Такая себе русская тюремная матрешка, обмотанная колючей проволкой.

Витиеватый путь заканчивается негостеприимным шмоном. Местные прихлебатели в погонах, формально похлопывая по телу, поочередно обыскивают и пропускают дальше, в следующий круг ада, принимаясь за оставшихся арестантов. Эта процедура повторялась сотни раз и уже приелась, но именно в привычке и хранится наибольшая опасность. Теряя бдительность, ты проигрываешь. Так и случилось со мной.

Внезапно ко мне подошли несколько вертухаев со включенными камерами, а один из них засунул пальцы под нагрудную бирку с указанием моего девятого отряда и достал оттуда маленький бумажный сверток, в котором хранилась сим-карта местного оператора.

Мгновенно последовали наигранные удивленные восклицания со всех сторон: «Осужденный Афанасьев, а что это такое у вас?», «Неужели это телефонная сим-карта? Как интересно!». Дальше последовала серия уставных фраз на камеру, которые настолько позабавили меня, что я не сдерживал своего смеха. Это то состояние, когда понимаешь, что тебя подставили, и осознаешь, что отпираться в этой бредовой ситуации нет смысла. Лучше принять все как данность и не устраивать истерик. Ответ, а вернее месть это блюдо, которое следует подавать холодным, а точнее на трезво мыслящий рассудок.

Охранник при обыске вдобавок полез прощупывать швы в моих валенках, но не нашел там ничего. На лице служивого в тот миг читалось изумление и он так просящее смотрел на старших по званию, что делало ситуацию еще более комичной. Видимо не доложили того, что должны были положить. И слава Богу.

После серии оперативных действий меня пропустили, и я смог присоединиться к другим арестантам, которых удерживали как сардин в комнате правил внутреннего распорядка.

Все уже понимали, что произошел «мусорской» беспредел, подстава, но на этом все и ограничивалось. Никто не захотел поднимать волну, хоть и понимал, что сегодня администрация подставила меня, а завтра могут повторить все то же с ними. Так и зарождается рабство – когда молчат. Вся суть российского общества. Борцов с системой убирают с дороги под улюлюканье толпы.

Но где наша не пропадала? Украинцы довольно много пережили, чтобы сдаваться так просто. А я Украинец, крымчанин. Получив несколько ценных советов от близких, я стал готовиться к обороне. Оперативно написал заявление в прокуратуру, суд, следственный комитет и высшим местным чинам, требуя изъять и сохранить обнаруженную сим-карту – ведь расшифровка разговоров подтвердит, что я не имею никакого отношения к изъятому предмету. Я требовал возбудить уголовное дело за превышение служебных полномочий сотрудниками исправительной колонии и приводил арестантов, которые могли подтвердить мою невиновность и неправомерность действий сотрудников администрации.

Ситуация развивалась очень динамично. На удар я ответил ударом, но моя позиция была заведомо проигрышной.

Смешного было мало. Ведь впереди для меня были уготованы довольно жесткие санкции.

Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции

Все блоги Геннадия Афанасьева читайте здесь