18-20 мая 1944 года в ходе спецоперации НКВД-НКГБ из Крыма в Среднюю Азию, Сибирь и Урал были депортированы все крымские татары (по официальным данным – 194 111 человек). В 2004-2011 годы Специальная комиссия Курултая проводила общенародную акцию «Унутма» («Помни»), во время которой собрала около 950 воспоминаний очевидцев депортации. Крым.Реалии публикуют свидетельства из этих архивов.
Я, Диляра Ислямова, крымская татарка, родилась 18 апреля 1935 года в г. Керчь Крымской АССР.
На момент выселения в состав семьи входили: бабушка Шашне Менислямова (90 лет), мать Аджихани Ислямова (1909 г.р.), сестренка Эльмира Меджитова (1937 г.р.).
Отца – Меджитова Абдуджемиля (1898 г.р.) – 6 ноября 1937 года арестовали как врага народа, а в 1962 году реабилитировали из-за отсутствия состава преступления. Брат Рустем Меджитов (1925 г.р.) был в Советской армии, вернулся в 1948 году. Брат Экрем Меджитов (1927 г.р.) погиб во время бомбежки села Ортель в 1943 году.
Мама отвечает, что она учительница, что их 17 мая собрали и сказали готовиться к учебе с 18 мая
18 мая 1944 года, на рассвете, когда мы еще спали, к нам пришли два солдата с автоматами, и, ничего не объяснив, кричали на нас: «Вставайте, предатели!». Мы с сестренкой испугались, начали плакать. Мама отвечает, что она учительница, что их 17 мая собрали и сказали готовиться к учебе с 18 мая. После этого солдаты объяснили, что всех крымских татар, выселяют из Крыма, и на сборы дали 10 минут.
Мамина мама, слепая бабушка, ничего не понимает, что происходит, не встает и никуда не хочет ехать. В деревне все уже ушли, а мы ничего не можем с ней сделать, наконец, нам привезли арбу и ее посадили. Взяли, что смогли с сестренкой, так как наша мама возилась с бабушкой, носила ее на спине.
Питались тем, что взяли с собой, а взяли немного муки, пшеницу и махорку. Сколько могут два ребенка поднять продуктов и вещей, когда мама была с бабушкой?
Привезли нас на вокзал г. Керчь. Посадили всех в товарные вагоны без окон, не отвечающие санитарным требованиям: нет туалета, воды, негде умываться, нет вентиляции. Ехали в душегубке и не знали куда, сопровождали конвоиры, медицинского обслуживания не было. В пути следования нас не кормили. Питались тем, что взяли с собой, а взяли немного муки, пшеницу и махорку. Сколько могут два ребенка поднять продуктов и вещей, когда мама была с бабушкой? Нас выручила махорка, мама меняла ее на продукты. Во время стоянки поезда на станциях набирали воду, если успевали, готовили лепешки таким образом: рыли маленькую ямку, ставили железку, быстро собирали хворост, топили. Иногда ели не испеченную лепешку. Очень тяжело было маме с бабушкой, она ее спускала вниз по нужде и поднимала в вагон, так как бабушка, следуя мусульманскому шариату, кроме нее к себе никого не подпускала.
Нас привезли в Курган-Тюбе Андижанской области Узбекской ССР. Было очень жарко, люди пили арычную сырую воду, начали болеть желудочно-кишечными заболеваниями, брюшным тифом, дизентерией. Нас поселили в маленькую хижину без окон и дверей, пол земляной. Постели у нас не было, постелили солому, так и жили в антисанитарных условиях. Бабушка через 15 дней умерла…
Весной в 1945 году умерла сестренка Эльмира от голода на моих руках, прося кусочек хлеба
Мама в начале работала грузчиком, таскала камни, а потом на хлопковых полях. В сентябре начала работать в школе учительницей. В школу я пошла в 10 лет, училась на узбекском языке. Весной в 1945 году умерла сестренка Эльмира от голода на моих руках, прося кусочек хлеба. Когда ей было плохо, мама побежала искать хоть что-нибудь ей покушать, нашла немного молока, но не успела, дочь умерла. Хоронить было некому, мы с мамой ее и похоронили.
Умерли от голода:
– у тети Ребия 6 детей, а муж, дядя Суюн, в это время воевал на фронте;
– у тети Сафие 3 детей, а муж, дядя Зайретдин, в это время воевал на фронте;
– у тети Мапузе 4 детей, а муж (забыла имя) в это время воевал на фронте.
Никаких продуктов, скот и денег нам не давали, иначе они не умерли бы от голода. Также не выдавали земельные участки и стройматериалы.
В 1946 году мамин брат Куртмулла Менислямов (1905 г.р.) разыскал нас, и мы переехали в г. Наманган. Мама постоянно в 1945-1948 гг. находилась в больницах, будучи инвалидом II группы (диагноз остеомиелит).
Я была очень слабая, не могла стоять на ногах, сидя двигалась, собирала травы, колоски риса и их ела, так меня Бог спас
В 1946-48 гг. я находилась в детдоме Джуда-капе Наманганской области. Когда мама находилась в больнице, я заболела сыпным тифом, меня некому было забрать после выздоровления из больницы. Я сама попросила незнакомого дедушку, который приехал на арбе за женой, и они меня довезли до дому. Я была очень слабая, не могла стоять на ногах, сидя двигалась, собирала травы, колоски риса и их ела (мама была в больнице), так меня Бог спас.
В 1948 году демобилизовался из армии брат Рустем Меджитов, приехал в Крым. Ему дали 24 часа (требование покинуть Крым – КР) и сказали, что мы находимся в Узбекистане. Разыскал нас, с разрешения спецкомендатуры в 1948 году переехали в Орджоникидзевский район Ташкентской области. Мама начала работать учительницей. Потом где-то в 50-е годы, когда учителей крымскотатарской национальности отстранили от своей должности, не работала, получала пенсию 30 рублей.
Брат Рустем Меджитов после демобилизации искал родственников, его арестовали за нарушение режима и закрыли в ташкентскую тюрьму
В 1952 году я окончила 7 классов школы №5 Орджоникидзевского района Ташкентской области. Учиться в городе Ташкенте мне не разрешили по национальному признаку. Мы с подружками поехали в г. Самарканд, я поступила в медицинское училище, окончила в 1955 году. Во время учебы в 1952-1955 гг. находились под жестким комендантским режимом.
Брат Рустем Меджитов после демобилизации искал родственников, его арестовали за нарушение режима, забрали все военные документы и закрыли в ташкентскую тюрьму, через 6 месяцев освободили. Документы не вернули, а он от радости и не спросил. После долгой переписки, из архива Москвы получили справку, что он был в действующей армии. Получает пенсию УВОВ.
В 1958 году вышла замуж, была Меджитова, стала Ислямова. После окончания училища два года, в 1955-57 гг., отработала в Хорезмской области. В 1957 году вернулась домой и с этого года начала работать помощником эпидемиолога в санитар-эпидемиологической станции Мирзо-Улугбекского района г. Ташкента.
В 2003 году вернулась в Крым. В настоящее время проживаю в пгт Гвардейское Симферопольского района. У меня три сына, все в Крыму, но нет жилья. Один сын живет на частной квартире. Два сына живут со мной в двух комнатах и прихожей (она же кухня), их жены – в Ташкенте. Шесть лет добиваемся получить шесть соток земли, не можем добиться. Когда услышит нас украинское государство?
Если все написать, через какой ад мы прошли, будет не три листа, а целая книга.
(Воспоминание от 25 декабря 2009 года)
К публикации подготовил Эльведин Чубаров, крымский историк, заместитель председателя Специальной комиссии Курултая по изучению геноцида крымскотатарского народа и преодолению его последствий
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: