«Число онкобольных будет расти». Но борьба с раком не безнадежна

Раковые заболевания считаются второй из основных причин смерти в мире. В 2018 году от онкологии, согласно данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), умерли 9,6 миллиона человек. Россия находится на пятом месте по числу смертей от раковых заболеваний. Еще хуже дело обстоит в Китае, Индии, США и Японии. Меньше всего от рака умирают в Новой Зеландии. Все эти данные представлены в материале проекта Радио Свобода "Фактограф".

Общую тенденцию отметить сложно, потому что население в странах сильно отличается. Однако, как утверждают в ВОЗ, около 70 процентов случаев смерти от рака происходит в странах с низким и средним уровнем дохода​.

4 февраля во всем мире отмечается Международный день борьбы с раком. Цель мероприятия – повысить осведомленность населения об этом заболевании, рассказать о профилактических мерах и методах первичной диагностики.​

​По данным Международного агентства по исследованию рака, в 2018 году в России умерли 314 тысяч онкологических больных. Всего было зарегистрировано 543 тысячи случаев заболеваний. Наиболее распространенными формами болезни остаются рак молочной железы, рак желудка и рак легких. Несмотря на эти цифры, общая смертность от онкологии в России все-таки снижается.

"Пациенты стали умирать реже, и связано это с разными причинами. Во-первых, люди в принципе стали меньше болеть раком. Во-вторых, уровень оказания онкологической помощи стал значительно выше", – рассказал Радио Свобода научный сотрудник Научно-медицинского исследовательского московского центра онкологии им. Н. Н. Петрова и университета в Тампере, эксперт Фонда профилактики рака Антон Барчук.

По его словам, многие формы заболевания сейчас уже можно вылечить, если диагностировать их на ранних стадиях. Однако для этого нужно, чтобы человек знал, какими бывают первичные симптомы рака и к какому врачу ему нужно обращаться. Иметь представление о том, как может проявляться та или иная форма онкологического заболевания на ранней стадии, должен не только пациент, но и врач первичного звена – терапевт. Чаще всего пациент обратится именно к нему, если обнаружит у себя один из симптомов болезни.

"У меня обнаружили рак, когда я училась на первом курсе университета, – рассказывает студентка Екатерина Никитина. – Помимо учебы, я каждый день работала и в какой-то момент начала периодически терять сознание и слышать голоса. Сначала я не придала этому особого значения. Думала, это реакция организма на постоянный стресс и недосып, но потом приступы участились. Я пришла к неврологу и попросила направить меня на МРТ. Направление мне не дали, вместо этого направили сначала к терапевту, потом к кардиологу, которые, конечно, ничего не обнаружили. Так я ходила целый месяц по разным врачам. Через месяц состояние ухудшилось, и я записалась на прием к другому неврологу. Он отправил меня на МРТ, и уже тут обнаружили опухоль. Потом выяснилось, что у меня из-за опухоли началась эпилепсия. Новообразование оказалось довольно большим, оно находилось в левой височной доле, которая отвечает за речь и кратковременную память, поэтому пришлось делать операцию AWAKE (с пробуждением. – РС). Сейчас постоянно наблюдаюсь у врачей, но, скорее всего, придется снова делать операцию, потому что опухоль обнаружили довольно поздно".

По словам Барчука, основное направление, которое сейчас нужно развивать в России, – это скрининг. То есть выявление опухоли у тех людей, у которых еще нет ни симптомов, ни признаков онкологического заболевания. "Это медицинское обследование требует от врачей более высокой квалификации, а также предполагает разработку метода приглашения пациентов на диагностику", – отмечает Барчук. Он добавил, что в России скрининг используется достаточно давно, однако пока системе не хватает "общего контроля качества". Программы диагностики рака на стадиях, когда никаких внешних проявлений нет, еще сильно отличаются по качеству от тех, которые используются в Европе, и пока они не могут гарантировать точного результата.

Еще одна проблема России в сфере онкологии – недостаточно высокое качество морфологических исследований. Этот метод применяется, когда у пациента уже есть подозрение на опухоль, и врач изучает отдельный участок опухоли. Для этого делается биопсия, у пациента берут образцы тканей и изучают их в лаборатории. Иногда врач берет кусочек ткани с помощью иглы, иногда полностью удаляет опухоль во время операции, а на изучение отдает образец новообразования. Это исследование помогает больше узнать о природе опухоли и оценить, насколько она опасна для здоровья. Однако специалистов-морфологов в России недостаточно, считает Барчук.

"В России не очень хорошо обстоят дела и с лучевой диагностикой – это компьютерная томография, МРТ, позитронно-эмиссионная томография. Я знаю, что это оборудование появляется, но в некоторых регионах его может не хватать", – уточняет врач.

По словам Барчука, несмотря на существующие проблемы, медицина быстро развивается, и количество смертей от рака будет становиться все меньше.

"Однако число онкологических больных будет, к сожалению, расти. Это можно объяснить ростом населения в целом и ростом количества пожилых людей в частности. Рак чаще встречается в пожилом возрасте. Тут важно понимать: даже если относительная смертность будет снижаться, абсолютное число больных всегда будет увеличиваться. Не стоит также забывать о различиях между формами онкологических заболеваний. Например, в случае с раком шейки матки растет как абсолютное, так и относительное число заболевших. Но здесь проблема лежит в плоскости профилактики и предотвращения. Основной фактор риска в случае с раком шейки матки – вирус папилломы человека (HPV), который передается половым путем. Прививка против него уже внесена в национальный прививочный календарь во многих западных странах. В России же этого пока не произошло", – говорит Барчук.

Помимо отсутствия качественной диагностики, в России далеко не все пациенты могут получить доступ к необходимым препаратам, потому что официально они в стране не зарегистрированы. Об этом корреспонденту Радио Свобода рассказала руководитель отдела по работе с подопечными благотворительного фонда помощи онкобольным AdVita из Петербурга Лада Давыдова. "Иногда ситуация развивается таким образом: препарат уже известен и активно используется за рубежом. Официально в России он еще не зарегистрирован, но его начинают использовать в рамках клинических исследований. В итоге препарат показывает хорошие результаты, врачи назначают его пациентам. Появляется большое количество людей, которые в этом препарате нуждаются. В итоге клинические исследования, в рамках которых лекарства выделяются фирмой-производителем, заканчиваются, а препарат еще не зарегистрирован в стране и не вошел в список жизненно важных. Таким образом, люди в течение какого-то времени остаются без необходимых лекарств. Ждать они не могут, поэтому мы стараемся помочь приобрести эти медикаменты", – уточняет Давыдова.

​По словам сотрудницы фонда, обычно такие проблемы носят временный характер. Например, пациенты не могут получить некоторые реанимационные препараты, которые не обеспечивают полноценное лечение, а используются, только если у пациента возникли осложнения. "Есть несколько наименований таких препаратов, которых в России вообще нет. Мы стараемся искать возможность приобретать их в Германии или Финляндии", – добавляет Давыдова.

Иногда препарат зарегистрирован в России, но в больницах его не хватает или он оказывается слишком дорогим для пациента. Тогда фонд тоже старается найти необходимые лекарства или деньги на их покупку. "В онкогематологии часто используются очень дорогие медикаменты. Есть, например, один противогрибковый препарат – "Вифенд", который многим пациентам назначают как с целью профилактики, так и для лечения уже выявленных инфекций. Месячный курс стоит 98 тысяч рублей. Далеко не каждая семья в России может позволить себе такую трату", – говорит Давыдова.

"Основная проблема, с которой к нам обращаются, – помощь в организации проживания в Петербурге. Пересадка костного мозга может занимать немало времени. Выглядит эта история примерно так: заболевшему провели пересадку, он отлежал около двух месяцев в больнице, потом его выписывают на дневной стационар. На дневном стационаре люди лечатся месяцами. Если у пациента возникли осложнения, лечение может затянуться и на год. Никакого пансионата или гостиницы пациентам в течение этого времени не предоставляют, а снимать жилье в Петербурге очень дорого", – отметила Давыдова.

AdVita также помогает подопечным как можно скорее найти донора костного мозга и оплатить пересадку. В России донорские базы довольно маленькие (около 100 тысяч доноров), тогда как международные базы насчитывают более 30 миллионов, поэтому фонд сотрудничает с немецким Медицинским центром имени Стефана Морша. Он помогает найти донора и запускает процесс его поиска, даже когда вся необходимая на трансплантацию сумма еще не найдена. Таким образом, экономится время, которое в случае с онкологией является чуть ли не главным ресурсом.

В 2016–2018 годах Всемирный день борьбы против рака проходит под лозунгом "Мы можем. Я могу". В этот день предлагается предпринять коллективные или индивидуальные меры по облегчению бремени рака.