18-20 мая 1944 года в ходе спецоперации НКВД-НКГБ из Крыма в Среднюю Азию, Сибирь и Урал были депортированы все крымские татары (по официальным данным – 194 111 человек). В 2004-2011 годах Специальная комиссия Курултая проводила общенародную акцию «Унутма» («Помни»), во время которой собрала около 950 воспоминаний очевидцев депортации. Крым.Реалии публикуют уникальные свидетельства из этих архивов.
Я, Лимадер Менаметов, крымский татарин, родился 24 февраля 1939 года. Уроженец деревни Къарача-Илякъ (сейчас исчезнувшее село Первомайского района – КР) Биюк-Онларского района (в 1944 году район был переименован в Октябрьский, который в 1962 году был упразднен, а его села вошли в состав Красногвардейского района – КР) Крымской АССР.
Состав семьи на момент депортации: мать Сундус Менаметова (1911 г.р.), сестра Ремзие Менаметова (1937 г.р.) и я, Лимадер Менаметов.
Отец Аблятиф Менаметов (1909 г.р.) до начала войны закончил Комвуз и работал директором школы-интернат в селе Бай-Когенли Биюк-Онларского района (сейчас исчезнувшее село Первомайского района – КР) Крымской АССР, где я и родился в 1939 году.
Отец был коммунистом, и в конце 1940 года был направлен Крымским обкомом партии большевиков уполномоченным в Джанкойский район, а наша семья жила в семье Карача-Илякъ.
Когда началась война, отец с активистами-коммунистами Джанкойского района собрали крупный рогатый скот и лошадей, и погнали через Гурьев в Южный Казахстан. После сдачи лошадей он учился в военном офицерском училище (ускоренно, на 6 месяцев) в Москве. Став лейтенантом, защищал в оборонительных боях Москву, получил ранение и был направлен замкомандира батальона учебного пункта в городе Новосибирск, имел ордена и медали ВОВ.
Мама сказала: «Мы не изменники». И показала фотокарточку отца в офицерской форме лейтенанта, присланную им с фронта
На рассвете 18 мая 1944 года к нам постучали офицер и два солдата. Мама открыла им дверь и ей прочитали приказ Сталина, что «за измену родине» нас выселяют из Крыма. Нам дали 15 минут на сборы, не объяснили сколько и что нужно брать с собой. Мама сказала: «Мы не изменники». И показала фотокарточку отца в офицерской форме лейтенанта, присланную им с фронта. Они посмотрели на фото, и, ничего не сказав, вернули маме.
Мы были все в шоковом состоянии, успели взять немного продуктов, документы, одежду, фотографии, Коран, миску и две ложки. Нас выгнали на улицу и погнали на место сбора, которым была начальная школа.
К моменту депортации в нашей деревне насчитывалось 40 семей. Когда мы пришли к месту сбора, там уже были все наши деревенские. Мы все были под пулеметным прицелом, со всех сторон нас окружили вооруженные солдаты. Даже выйти по нужде можно было только под сопровождением солдата. Нас держали до обеда, потом на студебеккерах начали вывозить из деревни. К каждой машине были прикреплены два вооруженных солдата. Везде слышались плач, крики и оскорбления солдат.
Нас привезли на станцию Октябрьская, к вечеру подогнали эшелон с товарными вагонами и нас начали загружать в них. В нашем вагоне в основном были люди из нашей деревни, а также из других деревень Биюк-Онларского района.
Никаких условий в вагоне не было, туалет сделали сами люди: в углу вагона пробили дырку в полу и оградили куском тряпки. Сами добывали воду на редких остановках, бегали, искали ее. На этих же остановках быстро сооружали очаг, где готовили лепешки из припасов муки, которые смогли взять с собой. Не успели приготовить, как раздается гудок паровоза, и все бегут в свои вагоны с полусырой едой, на ходу запрыгивая в вагон. В нашем вагоне умер один старик (имя не помню), на остановке поезда его оставили возле железнодорожного полотна.
Хозяин дома Юлчи-ака был добрым человеком, постелил на пол соломы, дал одеяла, чтобы мы могли ими укрыться, накормил нас лепешкой и чаем
Никаких врачей, медсестер и санитаров в пути следования не было. Люди в вагонах все завшивели. Никаких средств, чтобы избавиться от вшей, нам не выдавали. В пути мы были 18 дней, на конечную станцию прибыли 4 июня. Наш состав остановился на станции Алтыарык, нас разгрузили на телеги-арбы представители колхозов и привезли в колхоз Ленинизм (село Файзабад), распределили по домам сельчан.
Мы жили в маленьком (три на четыре метра) сарае для скотины, без штукатурки, с поломанной дверью, окошечком (50х50 см) и земляным полом. Хозяин дома Юлчи-ака был добрым человеком, постелил на пол соломы, дал одеяла, чтобы мы могли ими укрыться, накормил нас лепешкой и чаем. Мать работала на хлопковых полях и на хлопковом пункте – таскала на себе 50 килограммовые мешки-тюки по деревянным трапам.
Все крымские татары перенесли заболевания малярией, дизентерией и тифом. В 1944 году от таких болезней умерло много людей
В нашем кишлаке все крымские татары перенесли заболевания малярией, дизентерией и тифом. В 1944 году от таких болезней умерло много людей среди крымских татар: среди них и моя сестра Ремзие (1941 г.р.), бабушка по матери, бабушка и дедушка по отцу, жена дяди и трое их детей и много других.
После окончания войны в 1945 году отец приехал в отпуск и отремонтировал нам сарай. В 1945 году, к осени нас перевезли в город Кувасай для работы в цементном заводе, дали комнату в бараке размером в 9 квадратных метров. Мать разгружала вручную вагоны с породой для цемента.
В 1946 году отец демобилизовался с армии и работал завотделом «Знание» Кувасайского райкома партии. В 1947 году отца перевели директором сельской школы колхоза «Кизил аскар» этого же района, он преподавал русский язык сельским детям. В 1946 году я и старшая сестра Усние пошли учиться в первый класс и окончили в 1956 году 10 классов средней школы города Кувасая.
В 1956 году, после окончания школы я поступил на работу СУ-5 – арматурщиком-монтажником на реконструкцию Кувасайского цементного комбината, за что был награжден «Почетной грамотой Верховного совета УзССР». В 1960-63 годах учился очно в Андижанском строительном техникуме. В 1964-66 годы служил в армии, после демобилизации с армии работал прорабом, начальником участка и строил заводы, фабрики, школы, детские сады, больницы, жилье, санатории и так далее. В 1968 году женился. С 1992-го по 1994 годы работал главным инженером строительного управления, в 1994 году вышел на пенсию в возрасте 55 лет и до 1996 года работал заместителем начальника управления по производству.
Отец умер в 1986 году, мать умерла в 1991 году. А я вернулся в Крым в 1996 году. Живу в селе Новоивановка Черноморского района.
(Воспоминание от 16 декабря 2009 года)
К публикации подготовил Эльведин Чубаров, крымский историк, заместитель председателя Специальной комиссии Курултая по изучению геноцида крымскотатарского народа и преодолению его последствий
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: