Специально для Крым.Реалии
Очередной мятеж Исляма Герая привел к фактическому распаду Крымского ханства на две части – собственно крымскую и «перекопскую». Но хотя Ислям и был связан с Московией мирным договором, это не мешало ему регулярно организовывать нападения на ее окраины.
Походы 1534-1537 годов
Поскольку номинальному правителю Московии великому князю Ивану было всего три года, реальная власть сосредотачивалась в руках его матери Елены Глинской и ее фаворита князя Ивана Телепнева-Оболенского (хотя все грамоты и приказы издавались от Иванового имени).
Малая война шла своим чередом
В январе 1534 года в Крым выехал Иван Чел(яд)ищев – возвестить о переменах на московском престоле и искать мира с Сахибом Гераем и Ислямом. Посланник должен был заверить хана, что добрососедские отношения будут в интересах обеих сторон, также ему было поручено встретиться с промосковски настроенными аристократами и выяснить, насколько крепко Сахиб сидит на троне. При этом Челищев должен был лишь обещать большие поминки, да и те – нерегулярно.
Тем временем малая война шла своим чередом. 8 мая «приходили татары, азовцы и крымцы, многие люди, на Рязанские места на Проню». Там они были разбиты рязанским наместником князем Семеном Хрипуновым, а 53 пленных отправлены в Москву.
22 июня вернулся Челищев с вестью, что «царь Крымский не похотел дружбы и братства с великим князем ради того, что прислал к царю Жигимонт король Польский, чтобы царь был с ним в братстве, и на великого бы князя был с ним заодно, и Саип-Гирей царь похотел королю дружити, а на великого князя быть с ним заодно». Более того, на обратном пути по ханскому приказу Челищев был ограблен.
Сам хан прислал грамоту, в которой декларировал свое желание быть в мире с Московией, но при этом требовал примирения с Казанским ханством и выплаты поминок – «но если дерзнешь воевать, то не хотим видеть ни послов, ни гонцов твоих: мы неприятели; вступим в землю русскую, и все будет в ней прахом». Летом Кремль дважды посылал в Крым гонцов с заверениями хана в добрососедстве и с просьбой к нескольким беям повлиять на позицию Бахчисарая.
Крымское ханство распалось надвое
Но вскоре Сахибу Гераю стало не до Москвы. В начале лета 1534 года Ислям вновь взбунтовался, и хотя хан вытеснил его из Крыма, калге удалось закрепиться в Северной Таврии и объявить себя правителем – Крымское ханство распалось надвое. Ислям, с одной стороны, «в братстве с великим князем учинился», но с другой предложил польскому королю Сигизмунду союз против Московии – впрочем, безрезультатно. Так что ему ничего не оставалось, как прислать в Кремль грамоту с уверениями в мирных отношениях и обещаниями приложить все усилия для безопасности южных границ. В обмен Ислям, разумеется, требовал поминок: «Которую казну ты к Саип-Гирею послал, ту казну пришли мне».
Это было особенно важно в преддверии очередной литовско-московской войны. Еще в феврале Сигизмунд I выдвинул ультиматум, требуя возвращения к границам 1508 года, что для Москвы было неприемлемо. Летом 1534 года литовский гетман Юрий Радзивилл опустошил окрестности Чернигова, Новгорода Северского, Стародуба и Брянска, помогали ему в этом крымские отряды (но точно не установлено, какого из ханов).
Поэтому 10 августа в Крым был отправлен гонец с заверением Исляма в «дружбе и братстве» и анонсированием скорого приезда большого посольства князя Василия Мезецкого. Тот должен был добиваться не просто мирного соседства Московии с Крымом, но и участия Исляма в войне против Литовско-Польского государства. Также Мезецкий должен был активизировать отношения с промосковски настроенными аристократами. Один из таких, Тагалды, в январе 1535 года писал в Кремль: «Как своему государю добро хотим, а которые здесь твои послы хотят и гонцы и те то видят, как своему государю служим, так и тебе служим».
Малая война на границе поутихла. В начале февраля «пришли к великому князю с украинных мест, с Рязани, вести про крымских людей, что видели под украйнами крымских людей». Однако уже 13 февраля стало известно, что «крымские люди под украйною были многие, но на украйну не приходили, верст за пятьдесят от украйны воротились и пошли прочь».
21 февраля 1535 года в Москву прибыло большое посольство от Исляма Герая. Посол Тениш привез шертную грамоту и весть, что «калга Сафа-Гирей царевич и иные царевичи хотят быть с великим князем заодно на недруга великого князя». Ислям даже обещал отпустить без выкупа московских пленников, взятых в последнем походе. Однако в войну новый хан вступать не спешил, так что в феврале к нему отправился еще один гонец с поручением подтолкнуть Исляма, чтобы тот «пошел ныне на литовскую землю».
Впрочем, и из Литвы прибыло посольство с богатыми дарами, и, подкупленный, Ислям Герай переметнулся на сторону короля. Московского посланника Данила Загрязского отпустили (вернулся 2 августа) с обещанием «крымским людям ратью на великого князя украйну не быть», и успокоенная Глинская направила основные силы под Стародуб. Но буквально по пятам Загрязского «послали царь Ислям и царевичи князей своих и мурз и всех людей крымских, в головах Чамаш-мурза, со многими крымскими людьми, литовским людям на помощь».
Рязанщина была опустошена
И уже 18 августа под Рязанью «безвестно» показались крымские отряды общим числом в 15 тысяч, «а великому князю вести не учинилось». Главные же московские силы были оттянуты на западный фронт, поэтому «людей своих, которых послал к Стародубу против литовских людей, князь великий велел воротить на берег к Оке-реке». И хотя береговая рать под началом Дмитрия Бельского не пропустила крымцев за Оку («Воеводы татарам реку не дали перелезть и многих татар побили»), Рязанщина была опустошена.
Для борьбы с вторжением были сформированы, как и два года назад, отряды «легких воевод»: на одном направлении князей Романа Одоевского и Ивана Хабарова, на другом – князей Дмитрия и Петра Куракиных и Михаила Друцкого. «И воеводы, посланные за реку под татарских людей, татар не в едином месте били загонщиков, а иных живых переимали. Татары же, отойдя от Рязани на три днища, стали на поле». На этом поход закончился. «Князь великий воеводам своим за ними ходить не велел того ради, что множество людей татарских, а велел воеводам своим стоять у Оки-реки на берегу».
Кроме того, получив известия о подготовке похода, Кремль обратился за помощью к Большой Ногайской орде: «Слухи дошли, что ваши недруги крымский царь и царевичи со многими людьми хотят идти воевать нашу украйну. И вы бы недружбу свою учинили и крымскому царю и царевичи помешку свою учинили и на нашу украйну приходить не дали». Ногайцы действительно прикочевали к границам Крыма, и хан поспешил отозвать свои отряды домой.
В момент нападения были взяты под стражу послы Исляма Герая в Москве, но хан обвинил в организации нападения Сахиба Герая, и их выпустили. Хотя поход нельзя было назвать особенно успешным, он отвлек внимание московских воевод от Северщины и облегчил литовскому войску взятие Стародуба и Гомеля в сентябре: «от короля не береглись… а велели быть и беречь своим воеводам на Коломне и по иным местам от крымского царя и царевичей». Более того, крымское вторжение сорвало подготовку московского похода на Вильно.
Наконец, в том же сентябре 1535 года очередной переворот случился в Казани, кремлевский ставленник Джан-Али был свергнут, а его место занял Сафа Герай. Это привело к возобновлению малой войны на казанско-московском пограничье.
Для возобновления диалога к Исляму Гераю был послан гонец. Переданная с ним грамота напоминала хану о взятом обязательстве хранить мир, укоряла его за недавнее нападение и предупреждала о нежелательных последствиях. Параллельно Москва обращалась к своим сторонникам с призывом активнее влиять на хана. В ответ хан в очередной раз обещал не нападать на Московию и вместе стоять против Литвы.
Не довольствуясь этим, Кремль вступил в интенсивные антикрымские переговоры с ногайцами, увенчавшиеся успехом. В декабре 1535 года ногайские посланники уведомили Москву о готовности воевать с Крымом: «А пойдет крымский на твою украйну, о том весть великому князю пошлем, а сами на конь сядем и со всеми своими людьми пойдем на крымских людей... А нечто крымские люди станут наряжаться и похотят идти на великого князя украйны, а мирзы о том великому князю весть пошлют, а сами со всеми людьми на крымских людей пойдут и будут с ними дело делать».
Но у малой войны – своя логика, и 28 апреля 1536 года «приходили татары азовцы и крымцы многие люди под город под Белев. И великого князя воевода и наместник белевский с детьми боярскими на них из города вышли, татар от города отбили и многих побили, а иных переимали». Летом того же года «приходили крымские люди на украйну, на Рязанские места», но тоже без особого успеха.
В мае к Исляму отправился еще один посол – Федор Наумов, который должен был напомнить хану о принесенной шерти и потребовать отказа от вмешательства в дела Казани. О том, как его приняли, Наумов писал в Москву на имя Ивана: «Приехали к Исляму твои казаки, и вот князья и уланы начали с них платье снимать, просят соболей; я послал сказать об этом Исляму, а князья и уланы пришли на Ислама с бранью: ты у нас отнимаешь, не велишь великому князю нам поминков присылать; а Ислам говорил: какое наше братство! Нарочно великий князь не шлет к нам поминков, не хотя со мною в дружбе и в братстве быть; а князьям сказал: делайте, как вам любо! И они все хотят казаков твоих продать». При этом крымским послам в Москве оказывали всяческий почет – их одаривали платьем, и великий князь лично потчевал их медом, хотя от них и требовалось преклонять колени и снимать шапки. Летом Наумов уехал назад, с ним Ислям отправил своего посла с заверениями в «дружбе и любви».
4 сентября в Москву вернулся посланник Василий Беречинский, а с ним приехал еще один посол Исляма Бачак с сообщением, что хан «хочет великому князю дружить прямо, на Сафа-Кирея царевича Казанского быть заодно и на иных». Оба бывших калги и раньше недолюбливали друг друга, а расстались и вовсе со скандалом. Усилились и позиции промосковской группировки при дворе – мурза Сулеш, с которым впоследствии мы еще не раз столкнемся, писал великому князю: «Наперед того, как тебе наши отцы и деды служили, и мы… потому же тебе служить хотим».
Но, как и годом ранее, Кремль искал опору в ногайцах против Крыма. Зимой 1537 года из орды прибыл посол с грамотой, в которой говорилось, что «если пойдут на великого князя украйну, то нам великому князю пособлять, самим ли пойти, или братью и детей своих с ними послать многих». От малой войны это Московию не спасало, потому что в том же году разграбили «татары Тульскую украину. Тогда же убили князя Василия Веригина-Волконского. Того же лета татары приходили в Одоев, пришли под город вечером, а рано утром прочь пошли».
Зато к лучшему переменилась обстановка на западе. В самом начале 1537 года открылись мирные переговоры с Литвой. Поскольку из-за неуступчивости обеих сторон полноценным мир заключить было нельзя, сошлись на перемирии. Московская боярская дума приговорила: «Крым неведом, с царем Саип-Киреем крепости еще нет никакой, и Ислам-Кирей – человек шаткий, нестоятельный; а казанские люди изменили, и с ними еще дела никакого не сделано; для этого пригоже с королем взять перемирье, чтоб с теми сторонами поуправиться». 18 февраля перемирие было заключено.
Крымское ханство воссоединилось и было готово к новой войне с Московией
И тогда же подошла к концу история «Перекопского ханства» Исляма Герая. Выждав удобный момент в начале лета, Сахиб Герай ночной атакой захватил лагерь своего соперника на Перекопе. Исляму удалось бежать, выпросить у хана прощение и даже вернуть титул калги, но в августе он был убит беем Бакы из рода Мангыт.
Крымское ханство воссоединилось и было готово к новой войне с Московией.
Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://https://d1cmb9xo2gdo9l.cloudfront.net/. Следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: