Специально для Крым.Реалии
События предыдущего года наглядно продемонстрировали уязвимость Крыма перед атаками со стороны нижнего Днепра. И после того, как хозяин замка на Хортице Дмитрий Вишневецкий перешел на службу московскому царю, угроза выросла донельзя. Поэтому хану Девлету Гераю не оставалось ничего другого, как самому захватить вражеский плацдарм.
Геополитическое положение ханства постепенно ухудшалась. Переход Дмитрия Вишневецкого на службу Московии давал той удобный плацдарм для нападения непосредственно на Крым с Днепра, минуя безводные степи. Кроме того, ограничивалась и военная активность самого хана. Как писал князь Ивану IV о своем замке на Хортице, «покуда в том городе люди будут царским именем – крымцам на войну ходить никуда нельзя». Зимой 1556/1557 года на месте впадения реки Псел в Днепр московиты возвели Псельский город, где можно было сосредотачивать войска перед отправкой на юг. Астрахань была окончательно покорена еще в сентябре 1556 года, а война со шведами была выиграна и в марте 1557 года завершилась подписанием перемирия, так что у царя оказались развязаны руки.
Более того, в январе-феврале 1557 года московское посольство отправилось в Большую Ногайскую орду для подписания договора с беем Исмаилом. Послы должны были объявить, что у «государя нашего дорога найдена к Крыму Днепром, и та дорога добре добра. Возможно ею государю нашему всякое свое дело над Крымом делать, как хочет». В мае ногайцы принесли шерть (договор-присягу), по которой обязались хранить верность «Белому царю» и воевать с Крымом.
Наконец, известия о моровом поветрии на полуострове прошлым летом, а также необычайно холодной зиме, вызвавшей падеж скота и голод, привели к росту милитаристских настроений в Москве. Князь Андрей Курбский писал, что пришла пора «басурманам христианскому царю мстить за многолетнюю кровь христианскую, беспрестанно проливаемую от них». По его словам, некоторые советники прямо призывали Ивана IV организовать большой поход на Крым с самим царем во главе, «дабы избавить пленных множество… разрешить окованных от претягчайшей неволи».
Все эти опасности прекрасно сознавал Девлет Герай и поэтому решил действовать на опережение. В январе 1557 года, едва замерз Днепр, и появилась возможность перейти реку по льду, хан со своим сыном и крымским войском напал на замок Вишневецкого на Хортице. Осада продолжалась 24 дня, но хотя большинство казаков традиционно зимовали «на волости», а не «за порогами», взять крепость хану не удалось – возможно, у него не оказалось тяжелой артиллерии. Понеся значительные потери, крымцы отступили.
Вишневецкий известил великого князя литовского и польского короля Сигизмунда II о нападении и попросил «усилить его замок людьми и стрельбой». Однако тот не решился явно поддерживать авантюру переменчивого в своих взглядах князя и в ответ высказал лишь похвалу за «мужественную оборону», пообещал прислать жалование, но параллельно рекомендовал не обострять отношения с Крымом и не позволять казацких походов на турецкие владения.
Но повторное столкновение было лишь вопросом времени. 2 июля 1557 года в Москву прискакал гонец от Вишневецкого, сообщивший, что хан вышел из Крыма «со многими людьми». Шесть воевод, еще весной отправленные в степь со своими полками, были срочно отозваны к Оке, где собирались главные силы, и сам Иван IV готовился выступить в поход против Девлета Герая.
Но хан не рискнул идти на владения царя, имея в тылу крепость князя. Вместо этого он со своим войском, турецкими отрядами на лодках и подкреплением из Валахии окружил днепровские плавни. Несколько месяцев продолжалась блокада, на Хортице закончилась провизия, и казаки стали понемногу разбегаться. Продолжение сопротивления в таких условиях было сродни самоубийству, и одним осенним днем Вишневецкий покинул Хортицу и отступил в Черкассы. Но и в этот раз литовская власть никак не помогла его борьбе с Крымом, поэтому князь лично отправился в Московию. Замок же его был до основания разрушен крымцами.
Девлет Герай чувствовал себя победителем – он не только не допустил вражеского вторжения в родной край, но и ликвидировал опасный плацдарм у своих границ
В ноябре 1557 года Вишневецкий «целовал крест» Ивану IV, за что был пожалован в вотчину городом Белевым с волостью и многими другими селами, подарками и огромной суммой в 10 тысяч рублей. В Москве князь продолжал развивать идею о союзе с Литвой против Крыма и везде находил благодарных слушателей. Однако большого похода против полуострова так и не случилось – холод и голод в том году причинили Московии значительный ущерб, поэтому мобилизацию пришлось отложить. Да и среди ногайцев опять начались распри, так что надежды на их помощь не было. В конечном счете, предотвращения ханского нападения на страну Кремлю оказалось целиком достаточно.
Девлет Герай, наоборот, чувствовал себя победителем – он не только не допустил вражеского вторжения в родной край, но и ликвидировал опасный плацдарм у своих границ. Более того, в январе 1558 года 20-тысячное крымское войско под предводительством калги Мехмеда опустошило Брацлавщину, Волынь и Подолье и взяло множество ясыря – видимо, хан не поверил в непричастность литовской власти к действиям Вишневецкого.
Новая война стала неизбежной
В Москву же в это время вернулся из Крыма посланник, привезший от Девлета Герая требование выплатить поминки в том размере, в каком их получал Мехмед Герай после триумфального похода 1521 года. Там, разумеется, отказались, и новая война стала неизбежной.
Еще до всего этого, 2 января 1558 года, Иван IV отправил на Хортицу Вишневецкого с 5-тысячным московским отрядом (одним из воевод в нем был Матвей Ржевский – организатор похода 1556 года). Князь должен был собрать суда и припасы на Пселе, а затем спуститься по Днепру «и беречь своего дела над крымским царем». Одновременно был отослан домой посол кабардинского князя Темрюка Идаровича с предложением его хозяину присоединиться к Вишневецкому. Аналогичное послание отправилось ногайскому бею Исмаилу. Все их силы должны были соединиться у Ислам-Кермена и вести войну против Крыма. В марте Иван отправил Исмаилу еще одну грамоту с напоминанием, что им надлежит «на всякого недруга заодно быть», и требованием «детей своих и племянников и рать свою» послать на крымского хана. Сам же царь 26 марта развернул пять полков на Оке.
Где-то в это же время донские казаки совершили удачное нападение на турецкие заставы в устье Дона, так что в апреле османское правительство прислало три галеры для усиления Азова.
Но планам Ивана IV не суждено было сбыться. Сигизмунд II, несмотря на январский поход, вовремя оповестил Девлета Герая, что «Вишневецкий с помощью князя великого Московского с немалым войском вытянул на поле», и хан укрылся за Перекопом. В конце марта или начале апреля Вишневецкий, двигаясь по суше, приблизился к Перекопскому валу на шесть верст, разгромил крымскую стражу, провел там ночь и, не имея осадных орудий, отошел к Таванской переправе ниже Ислам-Кермена. Там он прождал еще три дня и возвратился на Хортицу. Туда как раз прибыл Ржевский, который дождался ледохода на Днепре и на судах привез провиант и порох для дальнейшей кампании.
Вишневецкий расположил свой обоз на Монастырском острове выше порогов, чтобы исключить внезапное нападение крымцев, а затем отпустил домой часть войск, понесших урон во время зимнего похода. Оставив «немногих людей, детей боярских да казаков и стрельцов», князь отправился «летовать» в Ислам-Кермен – дожидаться союзников и планировать рейды на крымские улусы за Перекоп и под Гезлев.
12 июня 1558 года в Москву возвратились отпущенные Вишневецким воины, а с ними – перебежчик из Крыма. Он показал, что в середине мая «крымский царь со всеми людьми готов в Перекопе, а к турскому царю просить людей послал же. И как турской царь людей ему пришлет на помощь, тогда крымский царь хочет идти на государевы украйны».
В ответ Иван IV отправил на Днепр награду золотыми монетами для воевод и одновременно приказал Вишневецкому возвратиться в Москву, оставив часть сил на Ржевского. Вероятнее всего, это было связано с новым раундом московско-литовских переговоров об антикрымском союзе. Узнав о январском нападении калги, царь поручил своим послам в Литве объявить, что жалеет о пролитии христианской крови, изыскивает возможности «избавление учинить от насилия татарского», послал Вишневецкого на Крым и хочет в союзе «христианство от басурманских рук отовсюду оборонять», не претендуя на литовские земли. Так в Москве предполагали окончательно расстроить крымско-литовский союз 1552 года.
Множество высших литовских сановников с одобрением встретили эти слова, однако остальные высказывали обоснованный скепсис. С одной стороны, двум державам будет несложно победить хана и даже вовсе выгнать его из Крыма, но если за него вступится Османская империя, то вся тяжесть борьбы падет на польско-литовскую сторону, и неизвестно, придет ли Московия на помощь. С другой стороны, несмотря на все заверения московских послов, в Литве всерьез опасались потерять нижнее Приднепровье в результате деятельности Вишневецкого. В Киев уже решено было отправить литовское войско против возможных интриг князя – и тогда царь решил отозвать его в столицу.
Без опытного и энергичного Вишневецкого московиты смогли лишь удерживать Ислам-Кермен, не предпринимая наступательных действий против Крыма. Развеялись надежды и на приход союзников. Черкесский князь так и не отправился к Днепру, а бея Исмаила ожидала очередная «замятня» – мало того, что ему не удалось добиться покорности от всех мурз, так еще двое его собственных сыновей с улусами откочевали в Крым и приняли участие в походе на Литву. Но самое главное – еще 17 января 1558 года Московия вступила в печально известную Ливонскую войну, и по мере ее затягивания внимание царя к южным делам ослабевало.
О наступлении на Московию не могло быть и речи
Тем не менее, и Девлет Герай потерял стратегическую инициативу и был вынужден все лето и осень оставаться под защитой укреплений на Перекопе. Более того, вражеский плацдарм теперь располагался не на Хортице, а в Ислам-Кермене – еще ближе к Крыму. В этих условиях о наступлении на Московию не могло быть и речи. Лишь отдельные отряды на свой страх и риск выходили в Дикое Поле, но и их часто постигала неудача.
Лишь в конце ноября, прослышав, что Иван IV лично участвует в Ливонской войне, Девлет Герай отправил калгу Мехмеда с крымско-ногайским войском в поход. Но подойдя к границе на два перехода, калга узнал, что царь остался в столице, вдоль Оки стоит московская рать, а отряды Вишневецкого – еще ближе. Мехмед так и не решился напасть и вернулся домой, потеряв от холода и голода несколько тысяч человек. Посланные вдогонку за ним три полка крымское войско не догнали, зато, воспользовавшись отсутствием калги, на приднепровские улусы напали два украинских атамана, захватив 15 тысяч лошадей.
Также в конце года в Москву прибыло литовское посольство – договариваться о союзе против Крыма. Казалось, дни ханства окончательно сочтены.
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://d3fx89p6g9wd6v.cloudfront.net/. Также следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: