Поругались, помирились. Российско-белорусское единение

2 апреля отмечали День единения народов России и Беларуси. В этот день в 1996 году президенты России и Беларуси Борис Ельцин и Александр Лукашенко подписали в Москве договор "Об образовании Сообщества России и Беларуси". По мнению многих экспертов, этот союз имеет декоративный характер. Но в последнее время все чаще обсуждаются перспективы реального объединения двух стран – вплоть до силового варианта. Есть версия, что это помогло бы Владимиру Путину, президентские полномочия которого завершатся в 2024 году, стать главой нового государства и тем самым продлить свое правление.

Президент Беларуси Александр Лукашенко от этой идеи явно не в восторге: 1 марта в ходе так называемого "Большого разговора" он утверждал, что 98 процентов граждан страны выступят против вхождения Беларуси в состав России, если подобный вопрос будет выставлен на референдум. По словам Лукашенко, "белорусы хотят быть вместе с Россией", поскольку "братьев не выбирают", но при этом "жить в своей квартире". Ранее Лукашенко несколько раз предупреждал об угрозе потери Беларусью суверенитета.

Стало известно, что Россия предоставит Беларуси государственный кредит в размере 600 миллионов долларов для рефинансирования займов, которые Москва давала Минску ранее. Решение об этом принял президент Владимир Путин. О том, что Минск обратился к Москве за новым кредитом, стало известно в конце февраля. Тогда же Лукашенко отмечал, что Беларусь нельзя называть "нахлебником" России, поскольку она получает от Москвы кредиты на невыгодных условиях. Общий объем белорусского долга перед Россией превышает 6,5 миллиардов долларов.

О перспективах интеграции России и Беларуси рассуждает российский политолог Кирилл Рогов:

– Я считаю, что такой сценарий стоит на повестке дня и рассматривается в Кремле. Это будет довольно сложно, процесс будет длительным, но это возможно. Это важно для Кремля с его геополитическими представлениями. Его задача – как можно крепче привязать Беларусь к России, чтобы не возникла ситуация, когда Беларусь начнет "дрейфовать на Запад". Вторая возможная задача – запустить процесс объединения, который приведет к конституционному переустройству и решит "проблему 2024 года".

– Иногда говорится и о возможной военной агрессии России в отношении Беларуси. Насколько это вероятно?

– Этот сценарий кажется мне очень маловероятным. Для Кремля важно, чтобы возникло устойчивое впечатление консенсусного решения. Это объединение должно выглядеть как позитивный процесс, только в этом случае такой сценарий позволит России решить свои проблемы.

– Не так давно Александр Лукашенко попросил у России очередной кредит – 600 миллионов долларов, и Россия пообещала его выдать. Беларусь уже должна России несколько миллиардов долларов. Что Россия требует взамен от соседей?

– Ясно, что для России важно иметь канал влияния внутри Беларуси. Это и контроль важнейших активов, и людей, которые имеют там влияние, – это и силовики, и люди, которые ведут более или менее пророссийскую пропаганду. В ближайшие годы мы можем увидеть промежуточные ступени, например, признание рубля единым платежным средством на территории обеих стран. Уже существует некое такое Союзное государство, но его институты фактически не работают. Возможно, они станут более действенными на первом этапе.

– Как относятся друг к другу лидеры России и Беларуси, каковы их личные отношения? И отражается ли это как-то на отношениях между государствами?

– Я не знаю, какие у них личные отношения. Мне кажется, они достаточно прагматичные. Лукашенко, безусловно, не хочет поглощения Беларуси Россией, как этого не хочет и часть белорусской элиты. С другой стороны, его позиции не так сильны, он экономически очень зависимы от России, и он думает о своей личной безопасности и безопасности собственной семьи. Поэтому он будет прагматично выстраивать свою линию. Возможно, его продавят, заставят это сделать. И я думаю, что он тоже получит какой-то значимый пост. У него здесь есть некоторое поле для маневра.

– А хотят ли объединения обычные белорусы и россияне?

– В Беларуси, насколько я понимаю, есть слои населения, которые отреагировали бы на это позитивно. Очень многое будет зависеть от пропаганды. Если будет проведена специальная пропагандистская кампания, то эта цифра может очень сильно сдвинуться и в России. Подчеркну опять-таки, что такой сценарий должен быть позитивным, выглядеть как согласное постепенное движение двух стран друг к другу. Если будет ясно, какие бонусы это принесет Беларуси, прежде всего пенсионерам и работникам бюджетной сферы, это может обеспечить большую поддержку, – полагает политолог Кирилл Рогов.

Несколько иначе смотрит на проблемы российско-белорусских отношений координатор проекта "Внешняя политика Беларуси" в рамках экспертной инициативы "Минский диалог" Денис Мельянцов.

– Как вы оцениваете данные опроса ВЦИОМ, согласно которым 48% россиян не считают нужным присоединение Беларуси, о котором недавно так много говорили и спекулировали в прессе и соцсетях? Еще 18 процентов допустили объединение на равноправной основе и почти столько же – только при условии вхождения Беларуси в состав России.

– Это нельзя назвать чем-то новым – в предыдущих опросах тоже не было отмечено ярое желание граждан России присоединять к себе Беларусь, не говоря уже про какой-то силовой вариант. Почему? Во-первых, наша страна не является каким-то центральным, важным местом при осмыслении российским обществом внешнеполитических проблем. Как мне представляется, для российского обывателя Беларусь – это такая постсоветская страна, которая в общем была с Россией и будет, никуда особенно не денется, и строить какие-то планы относительно ее присоединения большого смысла не имеет.

Второй момент – это история с Украиной и Сирией. Для России на сегодняшний день, как показывают социологические опросы, гораздо более важными представляются внутренние проблемы. Общество подустало от активной внешней политики. Поэтому рассматривать вариант еще и форсированной интеграции с Беларусью – это было бы, наверное, для россиян слишком. Ну и в-третьих, учитывая масштабы России, у нее разноплановая внешняя политика. Тут и Китай, и противостояние с Соединенными Штатами, и Евросоюз, и Украина, и Сирия, и так далее. Беларусь – вопрос на этом фоне не очень значительный.

– В последнее время отношения между Москвой и Минском были довольно напряженными. Тем не менее объявлено, что Владимир Путин одобрил выделение Беларуси 600 миллионов долларов кредита для обслуживания ранее уже взятых ею у России кредитов. Это подтверждение того, что все белорусско-российские ссоры, как бы они внешне ни выглядели резкими, это все равно "милые бранятся, только тешатся"?

– В 90-х годах Ельцин с Лукашенко договорились о том, что Беларусь остается военно-политическим, стратегическим союзником Российской Федерации, обеспечивает часть обороны России. Тогда к западу от Москвы не было практически никаких боеспособных контингентов, кроме белорусской армии. Было совершенно дырявое поле радиолокационное. Только российский радар на белорусской территории обеспечивал покрытие западноевропейского направления. Беларусь имела для России большое значение, и она получила экономические преференции, прежде всего за счет дешевых энергоносителей. Сейчас ситуация поменялась. Россия модернизировала свою армию, усилила военную инфраструктуру, роль Беларуси как компонента в обороне России в целом снижается. Очевидно стремление российского руководства снизить цену белорусского союзника. Естественно, что белорусскому руководству это совершенно не нравится, отсюда возникают всяческие трения и разногласия.

Тем не менее и в Москве, и в Минске понимают, что стратегическое партнерство двух стран важно, в том числе и в смысле психологическом – для России. Потому что если она теряет кроме Украины еще и Беларусь, то это будет мощнейший удар по ее самовосприятию как великой державы. Эта белорусская "мягкая сила" в психологии российских граждан недооценена, как мне кажется. В то же время и лично Лукашенко, и белорусская политическая элита в целом не видят себя вместе с евроатлантическими структурами. Беларусь прекрасно понимает свою зависимость от российского рынка. Соответственно, белорусский лидер может выражаться иногда весьма жестко, но тем не менее, всегда находится приемлемый для обеих сторон вариант разрешения конфликта. Хоть мы и наблюдаем каждые несколько лет эти кризисы, торговые войны. Довольно часто Беларусь в них выигрывает, отстаивая свои интересы, но и Россия тоже. Я думаю, что приблизительно такая же ситуация сохранится и в дальнейшем.

– В контексте недавнего конфликта была довольно заметна роль нового посла России в Минске – Михаила Бабича, который очень любит предъявлять счета, сколько Беларусь России должна, за что и почему. В ответ на это была очень раздраженная реакция. Представитель МИД Беларуси Анатолий Глаз даже назвал Бабича "подающим надежды бухгалтером". Как вы расцениваете деятельность нового посла и его возможное влияние на российско-белорусские отношения? Может быть, Москва, чтобы избегать ненужных трений, отзовет в конце концов этого слишком резкого дипломата?

– Резкие заявления белорусского МИДа показывают, что действительно Минск раздражен активностью нового посла. Потому что предыдущий посол, господин Суриков, был лояльный к Беларуси дипломат, часто высказывался даже в пику российским интересам, в чем его укоряли московские коллеги. А Бабич с самого начала, еще до вручения верительных грамот, проявлял нестандартную активность, чем вызвал раздражение белорусского руководства. Его роль понятна: в целом Россия разыгрывает карту возвращения к истокам и основам союзного государства с тем, чтобы углубить интеграцию, и посол призван как-то это постоянно подчеркивать. В частности, что следует вернуться к интеграционным проектам в промышленности, которые изначально были идеями Медведева, но от которых впоследствии как-то отказались: это объединение крупных заводов, таких как МАЗ и КамАЗ, объединение в сфере электроники, нефтехимия и так далее. Это сейчас белорусскому руководству не нравится.

К тому же Бабич вполне удачно, как мне кажется, парирует, ударяя в те самые болезненные точки, говоря о конкретных цифрах, о поддержке Беларуси Россией и так далее. Тем не менее, он лукавит, как оказалось. Есть анализ его высказываний, из которого ясно, что посол, скажем так, немножко перегибает палку. Но я думаю, что с его отзывом никто не будет спешить. Ведь, ограничивая его деятельность здесь, мы даем возможность российскому руководству ограничивать деятельность белорусского посла, которым сейчас является Владимир Семашко, бывший вице-премьер, который был много лет переговорщиком по нефтегазу. Не помню, Медведев про него говорил или Путин, что он "попил много кровушки" у российских переговорщиков.

– Не секрет, что в России довольно многие воспринимают Беларусь как такое не очень очевидное государство, "почти Россию", с не очень существенными, с точки зрения россиян, отличиями. Причем это люди самых разных убеждений. Вот, например, весьма либеральный московский философ Максим Горюнов, часто бывающий в Беларуси, в своем недавнем эссе назвал белорусов "последней не нацией Европы". Он пишет, что президент Лукашенко "восстановил декоративный фольклорный советский национализм". В результате этого, по его мнению, полноценного формирования белорусской нации в постсоветские годы толком так и не произошло. Вы согласны с этим? Белорусы не состоялись как нация?

– Я не согласен, конечно, с господином Горюновым. Белорусы состоялись как нация, но эта нация не совсем такого типа, который распространен в Восточной Европе. Это нация скорее политическая, нежели этнокультурная. Это "нация синего паспорта", можно сказать (белорусский общегражданский паспорт синего цвета. – РС). Белорусы – это люди, которые живут на определенной территории, и эта территория формирует их специфическим образом. Ставя на них пресловутый знак качества, которого, по утверждению нашего президента, нет на гражданах России. Если мы посмотрим, сколько белорусов сами себя идентифицируют как белорусов, то это очень значительная цифра – 87% по последней переписи. Что говорит о том, что с идентификацией проблем особых нет.

Часто этнические русские, бывшие граждане России записывают себя как белорусы. То есть белорусы как нация способны ассимилировать русских. Второй момент, если мы обратимся к языку, то, судя по переписям и опросам общественного мнения, очень много белорусов фактически протестно называют белорусский язык родным. Хотя реально на нем говорит мало людей, но при этом восприятие себя как отдельной нации сильное. Сейчас еще имеется тенденция того, что белорусский язык и культура становятся более популярными в молодежной среде. Эта тенденция аккуратно поддерживается белорусскими властями, учитывая последние события во внешней политике. Поэтому я бы скорее оптимистично говорил о белорусской нации, ее формировании и о будущем белорусской идентичности – говорит белорусский политический аналитик Денис Мельянцов.