18-20 мая 1944 года в ходе спецоперации НКВД-НКГБ из Крыма в Среднюю Азию, Сибирь и Урал были депортированы все крымские татары (по официальным данным – 194 111 человек). В 2004-2011 годах Специальная комиссия Курултая проводила общенародную акцию «Унутма» («Помни»), во время которой собрала около 950 воспоминаний очевидцев депортации. Крым.Реалии публикуют свидетельства из этих архивов.
Я, Шемсие Шаапова, крымская татарка, родилась 29 декабря 1938 года в деревне Кобазы (с 1948 года Малиновка – КР) Бахчисарайского района Крымской АССР.
Состав семьи на момент депортации: отец Абильваап Шаапов (1892 г.р.), мама Рахибе Шаапова (1904 г.р.), сестра Назире Шаапова (1922 г.р.), сестра Зейнеб Шаапова (1924 г.р.), брат Энвер Шаапов (1925 г.р.), брат Халик Шаапов (1927 г.р.), сестра Наджие Шаапова (1928 г.р.), сестра Шазие Шаапова (1930 г.р.), а также дедушка и бабушка с двумя детьми, дядя с семьей из 8 человек, тетя с семьей из 9 человек.
В момент депортации мы проживали в деревне Кобазы. В 1944 году мы жили в своем собственном доме из 5 комнат, имели 20 соток земли, сад, огород и была еще земля под бахчевые и овощные культуры. Из домашнего скота у нас были корова и телка (одну корову забрали партизаны), 50 овец и 50 кур.
Брата Энвера Шаапова забрали в трудовую армию. После освобождения нашего села от фашистских захватчиков люди радовались, сразу начались полевые работы, жизнь после войны стала налаживаться. За радостью людей последовала трагедия нашего народа.
Когда мама взяла Коран, солдат подумал что-то другое, схватил Коран, посмотрел и выбросил
18 мая 1944 года, в 4 часа утра, нас разбудили стуком в дверь. За ней были трое солдат советской армии с автоматами в руках: двое стояли у окна, а один зашел домой и сразу обыскал отца. Потом он сказал, что нам дают 15 минут на сборы, нас высылают куда-то: зачем, на какое время и за что нам не сказали. Все растерялись, думали, что нас ведут на расстрел, и ничего из вещей и продуктов не взяли. Когда мама взяла Коран, солдат подумал что-то другое, схватил Коран, посмотрел и выбросил.
Нас всех выгнали из дома и погнали за околицу деревни, где уже собирались наши односельчане. Нас загнали в лощину, а кругом стояли солдаты с автоматами. И стали подгонять грузовые машины и грузить людей. В каждой машине был вооруженный солдат. Слышны были только гул, плач, крики, оскорбления солдат – хаос и ужас.
Мой дедушка умер в пути, его так и не смогли похоронить и оставили на обочине железнодорожного пути
Потом нас погрузили в товарные вагоны, в которых возили пленных заключенных. Вагоны были грязные, вшивые, никаких условий в них не было. Туалет приспособили сами: в углу вагона сделали дырку и огородили тряпкой. На остановках эшелона собирали очаги из кирпичей, которые возили с собой.
Кто успевал, а кто не успевал за водой сходить, отставал от эшелона. Потом эти люди терялись и не находились. Мой дедушка умер в пути, его так и не смогли похоронить и оставили на обочине железнодорожного пути. Моя мама тоже пошла за водой и чуть не отстала от поезда, чудом зацепилась за последний вагон. Мы слышали, что в других вагонах тоже люди умирали, отставали от поезда и терялись. Никаких врачей и санитаров в пути следования эшелона не было. Вши заедали людей, от них не было спасения.
В 1946 году умерли от брюшного тифа мои две сестры
В пути мы были 22-23 дня. Мы прибыли на станцию Уч-Курган Наманганской области УзССР. Выгрузили и сразу же повели в баню. После бани нас погрузили в двухколесные арбы, повезли в колхоз им. Юсупова и поселили в дом без окон и дверей. Воду пили из арыков грязную, и люди стали болеть дизентерией, малярией и брюшным тифом. Стали умирать от голода и болезней, умирали даже семьями. В 1946 году умерли от брюшного тифа мои две сестры – Зейнеб Шаапова (1924 г.р.) и Шазие Шаапова (1930 г.р.).
Местные жители относились к нам хорошо, но они тоже голодали. В 1947 году мы переехали в районный центр, и я пошла в школу. В школе нас некоторые дети обзывали предателями. Отец остался в колхозе работать, сеял рис, фасоль, пшеницу и овощи. Мы уже сильно не голодали, а люди (наши соседи), которые жили на (продуктовую – КР) карточку, ели суп из крапивы и опухали от голода.
В 1954 году я окончила 8 классов, поехала в город Наманган и поступила в медицинский техникум. Жизнь стала лучше. В 1957 году окончила учебу и стала работать.
В Крым вернулись в 1988 году, купили времянку, построили дом в селе Михайловка Сакского района, где в настоящее время проживаем.
(Воспоминание от 11 октября 2009 года)
К публикации подготовил Эльведин Чубаров, крымский историк, заместитель председателя Специальной комиссии Курултая по изучению геноцида крымскотатарского народа и преодолению его последствий
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: