18-20 мая 1944 года в ходе спецоперации НКВД-НКГБ из Крыма в Среднюю Азию, Сибирь и Урал были депортированы все крымские татары (по официальным данным – 194 111 человек). В 2004-2011 годах Специальная комиссия Курултая проводила общенародную акцию «Унутма» («Помни»), во время которой собрала около 950 воспоминаний очевидцев депортации. Крым.Реалии публикуют свидетельства из этих архивов.
Я, Исмаил Акимов, крымский татарин, родился 9 июня 1937 года.
Родителей как кулаков в 1929 году выслали в Сибирь с тремя детьми. Состав семьи: отец Абляким, мать Зоре, брат Мустафа (1921 г.р.), сестра Гульджиян (1924 г.р.), сестра Фериде (1927 г.р.) и я, Исмаил.
После указа Сталина, в котором говорилось, что дети за поступки родителей не отвечают, брат моего отца Сейт-Мамбет приехал из Крыма на Урал и забрал брата Мустафу и сестру Гульджиян. По воле судьбы отец, мать и сестра Фериде смогли поселиться в городе Кировобад (ныне Ганджа) в Азербайджанской республике. Родился я в 1937 году в городе Ганджа. После моего рождения отец умер через 9 месяцев.
Мать Зоре, сестра Фериде и я переехали в Крым. Нас приютил брат отца Сейт-Мамбет, где уже у него жили мои брат и сестра по адресу: г. Кезлев (Евпатория – КР), ул. Интернациональная, дом № 74. У дяди была своя семья из 7 человек, теперь к ней добавилась наша из 5 человек. Несмотря на трудности, мы жили как одна семья. Семью возглавляла мать моего отца бабушка Айше, которую все слушались беспрекословно. Мать до приезда болела, а в Крыму ее болезнь ухудшилась. Решили меня десятимесячного отдать другой семье, где у моих новых родителей не было детей.
Мама умерла на четвертый день, как меня забрали в другую семью.
Нас, четверых детей, судьба разбросала: брат Мустафа (ему шел 17-ый год) поступил на работу учеником слесаря на Судостроительный завод в городе Севастополь. Сестру Гульджиян удочерил брат мамы Фетта из села Керлеут (с 1945 года Водопойное – КР) Черноморского района. Сестру Фериде тоже удочерила бездетная семья Велиляевых из села Аманша (после депортации крымских татар исчезло – КР) Раздольненского района.
Я рос в очень хорошей семье в селе Тегеш (ныне Нива) Сакского района. У меня было две бабушки: къартана (бабушка – КР) – мать отца Аблямита Минакаева и апчем (бабушка – КР) мать мамы Гульсум Минакаевой.
Отец работал в селе приемщиком молока у жителей села. Как я помню, приезжал из Кезлева молоковоз и увозил это молоко. За хорошую работу отец был награжден орденом Ленина, который я в городе Чирчик обменял на кусочек хлеба…
Не помню в каком году, в 1942-м или 1943-м, мама Гульсум водила меня пешком из села Тегеш в город Кезлев. Подошли к калитке, она открыла ее своим ключом, и мы вошли в пустой двор и через окно я увидел внутри дома много постелей, сложенных аккуратно. Мама Гульсум сказала: «Мына огълым, сен оссень, бу азбар сенин оладжакъ» (Вот сынок, как вырастешь, это хозяйство будет твоим – КР). Я учился в 1-м классе сельской татарской школы. Отец умер в селе Тегеш, а къартанам – раньше его, даты не помню.
Думаю: зачем мы жили в деревне, когда у нас был дом в Кезлеве? Может быть побоялись раскулачивания и переехали в село
Апчем, мама Гульсум и я остались одни без родных и родственников. Мне сейчас уже за 70 лет. Думаю: зачем мы жили в деревне, когда у нас был дом в Кезлеве? Может быть побоялись раскулачивания и переехали в село. В селе Тегеш у нас был дом, корова, лошадь, 10-15 баранов, куры, индюки и один голубь, которого немец с автоматом сбил на лету, после чего я сильно плакал.
И вот 1944 год, 18 мая. Рано утром меня мама Гульсум разбудила и сказала: «Сынок, одевайся и сбегай к соседям, с которыми мы долго общались. Нас выгоняют из дома, узнай, их тоже?».
Я быстро побежал к соседям, которых в селе называли семья Япоп-Абибулла. Бабушка-соседка плакала и сказала мне: «Да, сынок Исмаил, и нас выгоняют». Пока я сбегал, апчем и мама со свертком стояли у калитки дома. Собрали нас посреди села и на машине подвезли в сопровождении двух автоматчиков к вагонам, которые находились возле Кезлева.
Апчем умерла в пути на одной из остановок. Где оставили ее тело, не знаю, но точно помню, что вдоль рельсов
В вагонах, в которые нас затолкали, было очень много людей. Не помню сколько дней и как мы ехали, но помню, что на каждой остановке старшие бегали за водой, а женщины быстро старались что-то приготовить из еды.
Апчем умерла в пути на одной из остановок. Где оставили ее тело, не знаю, но точно помню, что вдоль рельсов. Аллах рахмет эйлесин (Да упокоит Аллах ее душу – КР).
Наш состав прибыл в город Чирчик. Разгрузили нас, всю одежду и вещи продезинфицировали, к вечеру поселили в бараке. Мы были с семьей в одной комнатке. Остальное было ужасно, как и у других наших односельчан.
Аллах знает, смог бы я эти строки написать, если бы не детский дом.
Мама Гульсум работала в общежитии уборщицей, где жили одни беспризорники, а наша кровать на двоих с мамой была тоже там. Нас обокрали ребята из общежития. Хотя и нечего было взять, но все равно мама Гульсум очень переживала и заболела. Попросила меня согласиться с ней, что она меня отдаст в детдом, где кормят завтраком, обедом и ужином. Я сразу согласился, так как мне обещала, что как только ей чуть станет лучше, она меня заберет. Но я этого ждал 2 года и очень плакал, когда к другим детям приходили и навещали их.
Но был случай: спали мы после обеда в летнем лагере детдома №19 г. Ташкент, меня будит воспитательница: «Исмаил, вставай, за тобой пришли мама и брат». Я соскочил с кровати и побежал к ним навстречу, но не добежав метров 8-10, узнал, что это чужие люди, развернулся на 180 градусов и убежал в укромное место, рыдая. Когда я стал уже взрослым, понял, что меня эти люди хотели усыновить, узнав, что ко мне никто не приходил проведать.
Брат Мустафа меня нашел и забрал из детдома в 1947 году. Я от него узнал, что мама Гульсум умерла
После окончания войны брат Мустафа меня нашел и забрал из детдома в 1947 году. Я от него узнал, что мама Гульсум умерла после того, как отдала меня в детдом.
В 16 лет, в 1953 году, получив паспорт, поступил на работу учеником слесаря-модельщика на завод «Чирчиксельмаш». В 1957-1960 годах служил в армии в городе Баку в строительном батальоне, нас крымских татар было очень много. Вай-бай бу татарлар, автомат атмагъа билерлер, бизге къаршы кетерлер – деб къоркътылар (Ох уж эти татары, научатся стрелять из автомата, повернут против нас – пугали, так говоря – КР).
Женился в 1961-м на Хадче Мустафаевой, имею двух дочерей. Сусанна работает в Кезлеве, в школе № 14. Лиля с семьей еще живет в Чирчике.
В Крым приехал 6 ноября 1989 года. На работу не принимали, потому что нет прописки, а не прописывали, потому что нет работы. Через 4 месяца скитания по Крыму в Сакском горисполкоме образовали комиссию по распределению наших соотечественников. Мне дали направление в село Молочное. После долгих дней ожидания у конторы сельсовета получил разрешение на прописку и работу в конце марта 1990 года. Получил участок, где по контуру были 4 колышка.
Аллаха шукюр Ватанымызда яшайман, меджлиске къол тутаман (Слава Аллаху, живем на Родине и поддерживаем Меджлис – КР). Еще многое и многое можно рассказать и написать. Врагу не пожелаю того, что видел и пережил наш народ. Живу в селе Тереклы-Къонрад (Молочное).
(Воспоминание от 5 февраля 2010 года)
К публикации подготовил Эльведин Чубаров, крымский историк, заместитель председателя Специальной комиссии Курултая по изучению геноцида крымскотатарского народа и преодолению его последствий
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: