18-20 мая 1944 года в ходе спецоперации НКВД-НКГБ из Крыма в Среднюю Азию, Сибирь и Урал были депортированы все крымские татары (по официальным данным – 194 111 человек). В 2004-2011 годах Специальная комиссия Курултая проводила общенародную акцию «Унутма» («Помни»), во время которой собрала около 950 воспоминаний очевидцев депортации. Крым.Реалии публикуют свидетельства из этих архивов.
Я, Фемие Исмаилова, крымская татарка, родилась 24 марта 1933 года, уроженка села Янъы Сала (с 1945 года Новополье – КР) Бахчисарайского района Крымской АССР.
На момент выселения в состав семьи входили: отец Исмаил Османов (1988 г.р.), мать Асибе Исмаилова (1913 г.р.), брат Осман Исмаилов (1927 г.р.), я, Фемие, брат Ремзи Исмаилов (1935 г.р.), брат Феми Исмаилов (1939 г.р.) и брат Джафер Исмаилов (1943 г.р.).
На момент депортации семья проживала в деревне Янъы Сала (с 1948 года Рогово – КР) Биюк-Онларского района (в конце 1944 года поселок Биюк-Онлар переименован в Октябрьское, в 1962 году поселок и район вошли в состав Красногвардейского района – КР) Крымской АССР.
В 1941 году пошла в первый класс, началась война, школу закрыли, учебу прекратили, помогала маме по дому. Имели приусадебный участок, домашнюю скотину: корова, бык, теленок, бараны, лошадь, куры. Шла война, жили в страхе, прятались в окопах, кругом бомбили. Папа был больной, старый, но все еще работал в колхозе.
18 мая 1944 года, на рассвете, к нам, крымским татарам, пришли по два вооруженных солдата. Ничего не объяснив, приказали всем собраться в течении 15 минут и выйти на площадь. С собой из дома брать ничего не разрешили. Всех погнали к школе в сопровождении двух солдат, собрали, погрузили на грузовые машины и повезли на железнодорожный вокзал. Говорили, что выселяют на 20 лет как предателей.
Меня чуть не задавило поездом, брат успел вытянуть из-под вагона, а соседнюю девочку задавило, ее тело завернули и положили под забор
Когда нас увезли, отца рядом не было, он нас потом нашел на высылке в Средней Азии. Привезли нас на Симферопольский железнодорожный вокзал в сопровождении солдат и сразу погрузили в телячьи вагоны. Не было ни туалета, ни воды, ни пищи. Ехали без остановок, если останавливали, то на 10 минут, никто не успевал взять воды или сходить в туалет. Меня чуть не задавило поездом, брат успел вытянуть из-под вагона, а соседнюю девочку поездом задавило, ее тело завернули и положили под забор.
Во время пути все люди завшивели, а больным и умершим никакой помощи ни оказывали, мертвых выносили и оставляли под забором. Также во время пути следования эшелона с людьми продукты не выдавались, холодной и горячей воды не было, медицинскую помощь не оказывали.
В пути мы были 18 дней, прибыли в Ферганскую область, Алтыарыкский район, станция Воровского, оттуда нас – маму и пятерых 5 ее детей – отвезли в колхоз имени Буденного. Там дали нам большую пустую комнату без окон, дверей и полов, непригодную для жилья и помещения. Спали на голой земле, стелить, укрываться ничего не было, воды дома тоже не было. Воду брали из мутных арыков и хаузов, а хлеб и лепешки… Мама ходила и пела, чтобы прокормить нас, за это ей давали хлеб и или кусочек лепешки. Чтобы как-то прожить, мы с мамой ходили на работу собирать хлопок. Мама кормила младшего грудного брата грудью, ослабла и заболела от того, что сама ничего не ела, кормила нас. Отца в то время с нами не было. Когда он нас нашел, маму сразу поместили в больницу с ребенком, старший брат остался с отцом, а нас троих отдали в детский дом поселка Алтыарык.
Когда мама умерла, младшего братика отдали в детский дом грудника, там его усыновили, ему было 3 года. Так получилось, что и по сей день его не нашли
Когда мама умерла, младшего братика отдали в детский дом грудника, там его усыновили, ему было 3 года. Так получилось, что и по сей день его не нашли. Потом отец нас забрал, и мы поехали, то есть переехали в город Маргилан, там мы устроились жить в бараках, отец был старый, брату было 18 лет. Из всей семьи работал только он, а мы пошли учиться. В 14 лет и я пошла на работу шелкомотальщицей на фабрике.
До 1956 году отмечались в комендатуре, никуда не отлучались, нарушений не было. Были случаи массовой болезни малярии, умирали семьями, некому было хоронить, были случаи, когда мать хоронила сына, или же грудь умершей матери сосал ребенок. На службу не брали.
В 1944-1956 годах в местах спецпоселений никаких условий для развития крымскотатарского народа, культуры, языка и искусства не было. До 1960 года лиц крымскотатарской национальности не принимали на юридические факультеты вузов. После 1960-х годов ограничения на обучение уже не ощущались. В местах депортации запрещалось говорить и свободно обсуждать вопросы возвращения на родину, отмены правовых актов, восстановления Крымской АССР. За малейшее требование о возращении в Крым сажали на 3 года в тюрьму.
На работу не брали, не могли устроиться, потому что мы как бы незаконно вернулись на родину и были людьми третьего или четвертого сорта
После выхода указа ПВС СССР от 28 апреля 1956 года, согласно которому с крымских татар и других депортированных народов были сняты ограничения, но не дано право на возвращение в места, откуда эти люди были выселены, на местах спецпоселений существенных изменений не произошло.
В 1976 году я и моя семья вернулись на родину в Крым. Но на работу не брали, не могли устроиться, потому что мы как бы незаконно вернулись на родину и были людьми третьего или четвертого сорта. Нас не прописывали по 5 лет, издевались, унижали, высказывались и в добавок выселяли за пределы Крыма. В 1968-1988 годах нас, крымских татар, все еще мучали, не прописывали за незаконный переезд в Крым. И по сей день власти издеваются и не предоставляют нам наши прежние дома или хотя бы земельный участок, не говоря уже о квартирах.
Проживаю в селе Мазанка Симферопольского района.
(Воспоминание от 13 февраля 2010 года)
К публикации подготовил Эльведин Чубаров, крымский историк, заместитель председателя Специальной комиссии Курултая по изучению геноцида крымскотатарского народа и преодолению его последствий
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: